Большая биографическая энциклопедия - зубрицкий денис иванович

— галичанин, историк и археолог, происходил из старинного дворянского рода герба Венявы, родился в 1777 г. в селе Батятычах (Жолковского округа), где отец его был арендатором. Получив первоначальное образование в доме родителей, З. определен был затем в Львовскую гимназию, в которой в 1795 г. с успехом окончил курс учения, и в том же году поступил на службу в Бржозовский магистрат (в Саноцком округе), где выслужился на степень городского синдика. В 1809 г. он был избран секретарем временного военного правительства под эгидой Наполеона и в то же время состоял (1809—1812 гг.) русским переводчиком при местном суде. Потом он занимал должность юстициария в Перемышльском и в других округах, причем часто бывал назначаем судом в число лиц доверенных и занимающихся разбором разных споров и тяжб между обывателями. Своей прямотою, честностью и исполнительностью он снискал общее расположение своего начальства, сослуживцев и местных жителей и в начале 1820-х гг. назначен был от правительства опекуном над малолетними детьми графа Пининского.

Вскоре бескорыстное его управление обширными имениями сирот, сохранение их интересов и приращение опекаемого имущества побудили Пининских предоставить ему в пожизненное пользование одну из их деревень, в которой З. и поселился со своим семейством. Со свойственной ему неутомимой энергией занялся он здесь изучением сельского хозяйства, теоретически и практически, а когда болезнь жены побудила его переселиться во Львов, он взял в аренду у Львовского магистрата небольшую усадьбу в окрестностях города, Сыгнювку, и здесь продолжал применять выработанные им приемы рационального хозяйства. Плодом этих занятий З. тогда же явился в польской периодической печати целый ряд его статей по вопросам сельского хозяйства и политической экономии ("О ziemianach" в "Rozmait. Lwowskich" 1819 г., стр. 280; "Maxymy z Aureliusza", там же, 1820 г., стр. 544; "O cenie zboża w Galicyi i billu zbożowym w Anglii", там же, 1821 г., стр. 385—387, 389—391 и др.). В отдельно изданных трудах своих по тем же вопросам З., задолго до появления первых польских политико-экономов и агрономов и прежде основания крупнейших земледельческих обществ (в Кракове, Варшаве и Львове), знакомил уже польское общество с наиболее выдающимися сельскохозяйственными руководствами. Важнейшими трудами его в этой области являются: польский перевод "Агрономии" Бургера, выдержавший два издания (первое под заглавием "Jana Burgera, Agronomia", Перемышль, 1821 г. и второе — "Nauka ekonomii przez I. Burgera", Львов, 1822 г.) и три книги по разным отраслям сельского хозяйства: 1) "О uprawie koniczyny, rada dla pospolitego rolnika" (Перемышль, 1821 г.), 2) "Nauka robienia i ustanowienia tak zwanych Tholardowskich konduktoròw słomianych od piorunów i gradu" (Львов, 1825 г.) и 3) "О uprawie lnu, rzecz dla Galicyjskich gospodarzy" (Львов, 1829 г.).

В конце 20-х годов смерть жены и взрослого сына Альбина, на которого родители возлагали большие надежды, круто изменила образ жизни и род занятий З.: из агронома и сельского хозяина она сделала его археологом и историком родного ему края — Червонной Руси. С общественной деятельностью он, правда, не порвал сразу и до 1844 г. еще не раз выбираем был депутатом от общин, судебным следователем, комиссаром сберегательной кассы и опекуном сирот, но главное его внимание посвящено было теперь историческим изысканиям. Новые занятия требовали большей научной подготовки, чем та, какую имел З., но это не остановило усердного труженика, и впоследствии он до глубокой старости путем самообразования продолжал пополнять пробелы в своих исторических знаниях. Что же касается памятников родной старины и разбора древних актов, то в этой области у З. был уже некоторый опыт. Еще гимназистом 4-го класса заинтересовался он чтением старинных актов и грамот и, имея доступ в архив Бернардинского монастыря, в свободные от учебных занятий часы занимался здесь регистрацией городских и земских документов. Позже, в счастливейшие годы своей семейной жизни, он занялся собиранием народных песен и первый в печати обратил внимание на их красоту, поместив (в 1821—22 гг.) во Львовском "Пилигриме" несколько образчиков народной лирики с нотами: "Не ходи Грицю", "И шумить", "Казак коня наповав", "Шумить, шумить дубровонька", "А вжи три дни и три недели" и др. Уже в этих первых изысканиях З. сказывался в нем галичанин-патриот, которому впоследствии выпало на долю так много потрудиться на поприще отечественной истории.

В 1829 г. З. вступил в члены Львовского Ставропигиального института и, начиная с 1830 г., принял на себя управление ставропигиальной типографией, значительно развившей свою деятельность в его управление: в это именно время напечатаны были ее лучшие издания: Евангелие 1832 г., Часослов 1837 г., Священнический молитвослов 1837 г., Трефологион 1841 г. и Литургия Иоанна Златоустого 1842 г. Тогда же З. приступил и к рассмотрению и приведению в порядок богатого архива Ставропигии, который единственно ему обязан своим спасением от забвения и потери множества важных и интересных документов. Здесь во львовских архивных сокровищах пытливый ум его нашел себе желанную пищу; здесь он ближе узнал упавшую и затоптанную народность своего родного края, борющегося веками со всеми превратностями судьбы, "нашел, по словам его биографа, еще живой корень, хотя и закрытый грудой наносной пыли веков, к которому надеялся привить свежую ветвь, пробуждая в своих земляках любовь к родине".

Первое его сочинение, имеющее непосредственную связь с отечественной историей, было однако написано им по-немецки и помещено в венском издании "Neuester Archiv für Geschichte, Staatenkunde, Literatur und Kunst" за 1830 г. (№ 77); это его исторический очерк Львовской Ставропигии и Ставропигиального института, озаглавленный: "Die Grichisch-Katholische Stavropigial-kirche in Lemberg und das mit ihr vereinigte Institut". Несмотря на сжатость изложения, статья эта обнимает собою все, что только известно о Львовском братстве; польский перевод ее помещен был автором в "Razmaitościach Lwowskich" за 1831 г. В ближайшие последующие за тем годы З. усердно занимался собиранием материалов по истории книгопечатания в Галиции, и в 1836 г. напечатал "Historyczne badania o drukarniach rusko-slawiańskich w Galicyi" (Львов, 1836 г.). Труд этот, в значительной степени пополняющий библиографические сочинения Самуила Бандке, Лелевеля, Сопикова и Строева, в русском переводе появился и на страницах "Журнала Мин. Нар. Просвещения" за 1838 г., под заглавием: "Исторические исследования о русско-славянских книгопечатнях в Галиции". Это сочинение свое З. посвятил историку русской иерархии Михаилу Гарусевичу барону Нейштерну, некролог которого в том же 1836 г. поместил в "Wiener Zeitung" (по-немецки) и в "Rozmaitościach Lwowskich" (по-польски). Продолжая трудиться в области исторических исследований, З. тогда же приготовил к печати очерк по истории Галиции, озаглавив его: "Rys do historyi narodu ruskiego w Galicyi i hierarchii cerkownej w tymże królewstwie". В этом сочинении он рассматривает судьбы Червонной Руси в 5 периодах: 1) от введения христианства до завоевания ее Казимиром в 1340 г., 2) от начала польского владычества до 1596 г., 3) от введения унии до ее утверждения, т. е. до 1707 г., 4) до присоединения к Австрии в 1772 г. и 5) до возобновления Галицкой митрополии. Вероятно, вследствие цензурных затруднений, о которых упоминает в своей переписке с учеными сам З., в печати появился однако только первый выпуск этого труда (Львов, 1837 г.), впоследствии (в 1845 г.) переведенного на русский яз. в Москве профессором Бодянским. Возможно, что по тем же соображениям вовсе не была напечатана написанная З. в том же 1837 г. история Ставропигиального братства. Австрийское правительство, зорко следившее за всяким проявлением славянской народности в Галиции, ставило непреодолимые затруднения всякому предприятию в этом направлении, и хотя чисто научные изыскания З., казалось бы, не могли навлекать на себя подозрения, тем не менее и ему работать при этих условиях было трудно: скрытое недоброжелательство или открытый отказ встречал он там, где думал найти поддержку и поощрение. Между тем имя З. уже стало известно в ученом мире; ученые, проезжая через Львов, посещали его или вели с ним переписку по разным историческим вопросам. З. очень охотно делился с ними своими сведениями и материалами, несмотря на то, что некоторые из этих "перелетных птиц", как называл заезжих иностранцев З., поступали с приобретенными у него документами и рукописями недобросовестно. Бывали случаи и крайней неблагодарности со стороны лиц, пользовавшихся услугами З. Так, Эдуард Рачинский (в Познани), которому он сообщил большое количество актов и грамот, касавшихся рода Собесских и Яблоновских, даже письмом не известил собирателя о получении их. Не напечатал материалов, присланных ему для научной работы, и Мацеевский (в Варшаве). Последний, впрочем, оказал важную услугу З., когда тот, окончательно убедившись, по его словам, что "тяжко быти пророку в отечествии своем", решил отправить в Россию собранные им ценные коллекции древних актов, чтобы таким образом спасти их от забвения или полного уничтожения. Еще с 1839 г. З. находился в переписке с Обществом истории и древностей российских в Москве, куда отсылал некоторые из своих работ, теперь он вступил в сношения с Киевской временной комиссией для разбора древних актов и с Археографической Комиссией при министерстве народного просвещения в Петрограде. В качестве члена-корреспондента означенной Комиссии Мацеевский осенью 1842 г. препроводил в ее хранилище пять копий с грамот XIV и XV столетия, присланных ему З. при собственноручном письме последнего. Скромный археолог-самоучка, чуждый всяких честолюбивых и корыстолюбивых стремлений, выражал полную готовность и впредь сообщать Комиссии результаты своих изысканий, если найдут их полезными, и хлопотал только об одном, чтоб получать в обмен печатные издания Комиссии. Просьба его была удовлетворена. Найдя сообщенные Зубрицким акты и примечания к ним очень любопытными, Комиссия постановила избрать львовского ученого своим членом-корреспондентом, послать ему издания Комиссии и просить о дальнейшей присылке копий и документов". Ободренный таким вниманием со стороны русских ученых, Зубрицкий с новой энергией принялся за дело, ставшее уже делом его жизни; с неутомимым усердием разыскивал он повсюду ценные памятники старины: в архивах Ставропигиального института, униатского капитула, Доминиканского монастыря, Перемышльской консистории, в фамильных библиотеках графов Дедушицких и Тарновских и, наконец, в старинном архиве Львовского магистрата, для рассмотрения которого приглашен был в 1843 г. Собранные им коллекции актов он систематически высылал в Археографическую Комиссию. Таким образом в промежуток с 1842 г. по 1851 г. им доставлено было 270 актов, частью в подлинниках, частью в копиях, причем последние всегда снимались им самим, очень тщательно, не только с соблюдением старинного правописания, но нередко и с передачей начертания букв, современного подлиннику. Среди присланных им документов были и очень древние, XIV и даже XIII века, и позднейшие, до XVIII столетия включительно. По содержанию своему они, почти все, имеют непосредственное отношение к истории юго-западной Руси в различные эпохи: это договоры, грамоты и привилегии литовских князей и польско-литовских королей, разного рода юридические памятники, акты, относящиеся к церковной унии и к борьбе казачества при Богдане Хмельницком, и частные письма, представляющие исторический интерес. Документы, писанные на западнорусском языке, рассматривались в Археографической Комиссии членом ее протоиереем Иоанном Григоровичем, который, в качестве главного редактора "Актов Западной Руси", большинство их и помесил в этом издании. Документы на иностранных языках (польском и латинском) напечатаны были в "Дополнениях к Актам З. P.", а присланные Зубрицким в 1844 г. интересные хронографические записи, составленные львовским православным священником XVII в., постановлено было включить в "Полное Собрание Русских Летописей". Неизданная часть коллекции Зубрицкого и ныне хранится в архиве Императорской Археографической Комиссии. Там же находится и присланный им в 1850 г. "Codex diplomaticus Galiciensis" (с древнейших времен до 1506 г.), представляющий два объемистых тома (почти по 100 листов каждый), мелкого письма и две дополнительные к ним тетради. В письме, сопровождавшем присылку этой работы, З. говорит, что занялся собиранием галицийских актов еще в 1847 г. и, находя, что они имеют главным образом местный интерес, обратился к австрийскому правительству с просьбой о субсидии для печатания своего большого труда. В начале 1848 г. работа была им представлена в венскую цензурную комиссию, и земские чины постановили ее напечатать, но последовавшая затем революция и уничтожение земского представительства затормозили дело печатания на неопределенное время; на запрос же Зубрицкого относительно дальнейшей судьбы его "Codex'а" власти, опасавшиеся распубликования славянских актов, отвечали, что "собрание это чрезвычайно важно, но составлено без всякого основания (sic!) и что оно не может быть привлекательным для большого круга читателей". Зубрицкому были возвращены его рукописи, которые он и отослал в Петроград в скромной надежде, что там, "может быть, кто-либо и когда-либо воспользуется ими".

Являясь деятельным корреспондентом Археографической Комиссии, З. не забывал и других однородных учреждений; поддерживал связи с редакциями русских журналов и переписывался с учеными, интересовавшимися судьбами юго-западной Руси: он посылал им свои печатные труды и рукописи, а также и документы, относившиеся к области их исследования. Так в 1841 г. он поместил в "Москвитянине" (ч. ІII) статью "Учебные и литературные заведения в Львове" и статью (т.т. XI и XII) "Великая Хорватия, или Галицко-Карпатская Русь", заключающую в себе ценные сведения по географии, этнографии и истории этого края; тогда же сообщил он несколько грамот Максимовичу для напечатания в "Киевлянине", и ему же послал затерявшуюся в дороге статью о Галицкой Руси, а в 1849 г. напечатал в "Журнале Мин. Нар. Просвещения" свою "Летопись Ставропигии". В "Памятниках" Киевской комиссии для разбора древних актов (т. 3) им помещен был ряд документов Львовского братства, относящихся к унии. Наконец, несколько работ Зубрицкого напечатано было и в "Чтениях Московского Общества истории и древностей российских". Участие в этом издании он принял благодаря сближению о профессором Погодиным, с которым уже несколько лет вел переписку, прежде чем лично познакомился с ним в 1842 г., когда Погодин, проездом в Мариенбад, остановился во Львове. Узнав что Зубрицкий в городе, недомогавший Погодин послал за ним; старец явился немедленно, очень рад был встрече и тогда же сообщил заезжему гостю свои исследования, подарил ему ценную купчую 1421 г. и несколько интересных автографов: Богдана Хмельницкого, Палея, Петра Могилы и др. и передал для помещения в сборнике Московского Общества истории и древностей снимок с одного из древнейших галицко-русских памятников, грамоты 1351 г., подлинник которой хранился во Львовском городском архиве. Несколько позже Погодин получил от Зубрицкого прекрасный экземпляр Стрятинского требника, изданного Гедеоном Балабаном, а в 1843 г. львовский ученый прислал своему московскому другу польскую рукопись своего исторического очерка Галицкой Руси, доведенного до 1492 г.; труд этот, начатый печатанием еще в Галиции, приостановлен был там цензурой, в Москве же профессор Бодянский перевел его на русский язык, снабдил предисловием и под заглавием "Критическо-историческая повесть временных лет Червонной или Галицкой Руси до конца XV столетия" в 1845 г. поместил в издании Москов. Об. ист. и древ. российских. Как против заглавия, данного переводу, так и против предисловия восстал профессор Погодин: в первом он усматривал произвол переводчика, во втором — политическую тенденцию, могущую возбудить, по наущению поляков, гонение против сочинителя со стороны австрийского правительства. Завязался горячий спор: Бодянский настаивал на том, что в предисловии он высказал только основную мысль сочинения, написанного в "русском духе"; Погодин требовал изъятия статьи из журнала. Председатель Общества, граф Строганов, на разрешение которого поступил этот спор, отказал Погодину в его ходатайстве на том основании, что рукопись "повести" поступила в собственность Общества, которое и могло поэтому распорядиться ею по своему усмотрению. Погодин однако продолжал волноваться до тех пор, пока не получил успокоительного письма от самого Зубрицкого, которому он сообщил свои опасения. Возможно, что именно этот спор побудил Зубрицкого в следующем 1846 г. послать продолжение своего исследования о Галицкой Руси (доведенного до 1596 г.) не в Москву, а в Петроград, в Археографическую Комиссию. Последняя, считая разыскания Зубрицкого весьма важными для науки и полагая, что русский перевод Бодянского не вполне согласуется с подлинником, в заседании 29 октября 1846 г. постановила: "историко-критические исследования г. Зубрицкого о Южной Руси, изданные Обществом истории и древностей российских, перевести вновь и напечатать вместе с присланным в Комиссию продолжением, и для того просить г. Зубрицкого о присылке начала его разысканий о Южной Руси, напечатанных в Москве, с новыми дополнениями и примечаниями, если он признает их нужными". З. немедленно откликнулся на это предложение и уже в марте 1847 г. отправил в Комиссию печатное введение к исследованию о Галицкой Руси, на польском языке, и свои замечания на русский перевод проф. Бодянского. Но теперь Комиссия уже не нашла возможным поместить в своих изданиях эти статьи и в заседании 17 марта 1848 г. определила препроводить их в Московское Общество истории и древностей российских. В июне того же года гр. Строганов уведомил Комиссию о получении статей З. и состоявшемся постановлении перевести их на русский язык и напечатать в "Чтениях" Общества. В тех же "Чтениях" за 1847—1848 гг. напечатаны две статьи Зубрицкого: "Приглашение к суду по уголовному делу около половины XVII в. во Владимирской Руси" (кн. 2) и "Начало унии" (кн. 7).

Из трудов Зубрицкого, напечатанных за границей до 1848 г., кроме указанных уже выше, известны еще следующие: "Kronika miasta Lwowa" (Львов, 1844 г.); "О браках по русским законам" (в журнале Оссолинской библиотеки за 1844 г.) и две статьи в лейпцигском журнале Иордана "Iahrbücher für slawische Literatur, Kunst und Wissenschaft": 1) "О еврейском народонаселении в Польше" (1845 г.) и 2) "Об изменении народности" (1847 г.). Обе эти статьи написаны были по-немецки, но вторая из них впоследствии переведена была самим автором на русский и польский языки.