Словарь литературных терминов - руссоизм

В то же время выступили на литературное поприще двое самых крупных французских руссоистов XVIII в. Бернарден де Сен-Пьер (1737—1814) и Андрей Шенье (1762—1794); первый прославился в области романа («Павел и Виргиния») и художественных описаний экзотической природы (в чем он пошел дальше своего учителя), второй свое руссоистское настроение вылил во вдохновенную лирику, оказавшую сильное влияние на поэзию романтиков. Эти писатели стоят уже на перепутьи от сентиментализма к романтизму, многие элементы которого (жизнь чувством, индивидуализм, культ природы) уже были на-лицо в учении Руссо, почему он считается, и не без основания, предшественником романтического движения.

В Англии главные произведения Руссо появлялись в переводе вскоре после их выхода в подлиннике и живо обсуждались на страницах журналов. Большой интерес к Руссо проявился здесь прежде всего в кружке Эразма Дарвина (род. в 1731 г.), деда знаменитного естествоиспытателя, а первым типичным английским руссоистом был Томас Дэй, издавший под влиянием «Эмиля» педагогический роман «Сэнтферт и Мертон» (1783) и проводивший идеи Руссо также и в своей поэзии. Руссо оказал влияние на шотландскую школу «философии здравого смысла», во главе которой стоял Джемс Битти James Beattie (1735—1799), автор «Опыта об истине» «Опыта о поэзии и музыке» и др. Общественно-политические доктрины Руссо отразились у Пристлея (Treatise on Civil governement 1768), Прайса (Observations on Civil History 1775), Тома Пэна (Rights of man 1791), и, в особенности у Вильяма Годвина („Political Justice“ 1791, 2-ое изд. 1796 и 3-ье 1798 г.г.). Хотя Руссо был сам многим обязан английскому роману с Ричардсоном во главе, он оказал в свою очередь влияние на Стерна (Sentimental Journey, 1768), Гольдсмита (Векфильдский священник 1766, «Тристрам Шэнди» 1760—1768), Генри Брука (The fool of Quality 1716), Генри Мэкензи (The man of feeling 1771), г-жи Инчбалд («Простая история» 1791) и др. Поэт Вильям Каупер (1731—1800) имеет много точек соприкосновения с Руссо, с которым его сближает природное сходство; в его поэзии не редкость схожие с руссоизмом мотивы, но руссоизм проявляется у него в смягченной форме, не противоречащей его консервативным убеждениям. У знаменитого народного поэта Роберта Бэрнса (1759—1796) напротив того, натурализм и чувствительность сочетаются, как у Руссо, с политическим радикализмом и демократическими симпатиями.

В Германии, в силу ее политической отсталости, общественно-политическая программа Руссо почти не нашла себе отзвуков; зато все другие его идеи получили более яркое выражение, чем в Англии, потому что они оказались соответствующими национальным чертам немецкого характера. Наряду с английскими влияниями, весь период «бурных стремлений» находился под сильнейшим воздействием Руссо. Его «философия чувства» получает дальнейшую разработку у Гаманна (1730—1788), Гердера (1744—1803) и Якоби (1743—1819). Величайший философ XVIII в. Кант (1724—1804) признавал глубокое влияние Руссо на свое миросозерцание; под впечатлением идей женевского мечтателя совершился переход немецкого философа к признанию нравственного начала за первенствующее в человеке; педагогические идеи Руссо отразились в трактате Канта «О педагогии». Провести те же идеи в жизнь стремились известные педагоги: Песталоцци (1746—1827), автор «Леонарда и Гертруды» (1771), Базедов (1723—1790) и Кампе (1746—1817). Страсбургский кружок т. н. штюрмеров (от Sturm und Drang — немецкого названия периода «бурных стремлений») во главе с молодым Гете воспринял все основные черты доктрины Руссо, к которому относился с горячим энтузиазмом. На всех юношеских произведениях Гете лежит отпечаток этого увлечения, а в особенности на «Вертере», которого можно считать самым блестящим плодом руссоизма на немецкой почве. Если в «Вертере» стоит на первом плане сентиментализм, то в «Фаусте» ярко выступают тенденции индивидуализма и натурализма. Из других членов кружка особенно поддались руссоизму Клингер (1752—1831) в своих драмах (из которых одна „Sturm und Drang“ дала название самому периоду) и романах и Ленц (1750—1792), называвший «Новую Элоизу» величайшей из всех французских книг; за ними следуют Мюллер (1747—1825), известный под именем Mahler Müller, Вагнер (1747—1777), Гейнзе (1749—1803) и др.

Руссоистское влияние мы замечаем и в геттингенском кружке поэтов (Hainbund), в состав которого входили: Бюргер (1748—1794), Фосс (1751—1826), Гельти (1748—1776), бр. Штольберг и др. Второй на ряду с Гете, величайший поэт Германии Шиллер (1759—1805) в дни юности также находился под обаянием идей Руссо и почтил его могилу восторженными стихами; его особенно увлекала проповедь освобождения личности, нашедшая яркое выражение в юношеских драмах и в лирике; образ маркиза Позы в «Дон Карлосе» создался как под влиянием просветительных идей вообще, так и специфических черт руссоизма.

В России XVII в. руссоизм оказался в менее благоприятных условиях, чем вольтерьянство, вследствие того, что Екатерина II деятельно переписывавшаяся с Вольтером, относились враждебно к Руссо, считала его революционером и презрительно называла «полумудрецом сего века». Тем не менее многие из членов знати, окружавшей императрицу, были поклонниками Руссо: Потемкин в 1768—70 г.г. перевел «Новую Элоизу» и три других его сочинения, К. Т. Разумовский жаждал повидаться с ним в Страсбурге в 1765 г., гр. Орлов приглашал его поселиться в одном из своих имений и в мае 1772 г. несколько раз виделся с ним в Париже, где через три года его посетил Л. В. Шувалов; кн. А. И. Белосельский вступил с ним в переписку, гр. Головкин воспитывал своего сына по «Эмилю» и т. д. Вслед за знатью многие писатели высоко ценили Руссо. Фонвизин считал его «чуть ли не всех почтеннее и честнее из господ философов нынешнего века». Будущий масон И. В. Лопухин воздвигал в молодости в своем имении храмы в честь Руссо. Под его влиянием сложились, до известной степени, историческое миросозерцание Болтина и общественно-политические взгляды Радищева. Всего же более сказалось воздействие Руссо на писателях сентиментального направления с Н. М. Карамзиным (1766—1826) во главе, который в молодости общался в Москве с видным немецким руссоистом Ленцем, заброшенным туда судьбою, и в «Письмах русского путешественника» проявил свои симпатии к Руссо.

Если в XVIII в. Руссо ценился всего более как сентименталист и политический мыслитель, то в первые десятилетия XIX в. он рассматривался как родоначальник романтического движения, проложивший ему дорогу своими сочинениями, а также сочинениями писателей своей школы. К этой школе близко подошли предтечи французского романтизма г-жа Сталь (1766—1817) и Шатобриан (1768—1848); первая усвоила себе все элементы учения Руссо, за исключением его пессимизма и оппозиции «Просвещению»; второй, напротив того, особенно воспринял эти два пункта, выдвигая вместе с тем, вперед религиозность Руссо, которая превращается у него в поклонение католизму, и совершенно отметая его освободительные политические тенденции. Таким образом руссоизм оказался обоюдоострым оружием, которое можно было использовать как в прогрессивных, так и в реакционных целях. Поскольку романтическое настроение исходило из руссоизма в широком смысле слова, все почти французские романтики, в той или другой степени, испытали на себе воздействие со стороны Руссо, тем более, что и поэзия «мировой скорби» (см.), распространенная в романтическую эпоху, была связана с его именем. Сюда относится Балланш (1776—1847), Сенанкур (1770—1846), Бенжамен Констан (1767—1830), Ламартин (1790—1869) и т. д., но в особенности проникнута руссоизмом Жорж Занд (1804—1876), которую называли «дочерью Жан Жака».

В силу отмеченных выше причин, сочувственное отношение к Руссо не редкость и у немецких романтиков, также как и у английских. Самым блестящим проповедником идей Руссо явился в поэзии Байрон (1788—1824), сливший руссоизм с поэзией «мировой скорби»; такое же сочетание замечается и у нашего Лермонтова (1814—1841) и у некоторых др.

Руссоизм не исчез и во второй половине XIX в., но его проявления делаются более неуловимыми и осложняются разного рода другими тенденциями. Педагогические идеи Руссо до сих пор не утратили значения. Его принципы — «возвращение к природе», опрощение и т. д. — находили себе нередко сочувствие у многих писателей. Моралисты и социальные утописты порою вдохновлялись им. Самым ярким выразителем руссоизма, глубоко, конечно, видоизмененного, согласно с новыми потребностями эпохи и индивидуальными особенностями писателя, явился в наше время Л. Н. Толстой с его резкой критикой культуры, морализмом, призывом к регилиозности, демократическими идеалами, индивидуалистическими стремлениями в общественно-политической области и т. д.

БИБЛИОГРАФИЯ.

М. Розанов. Ж. Ж. Руссо и литературное движение в конце XVIII в. и начале XIX в. Очерки по истории руссоизма на Западе и в России. Т. I. М. 1910. — Texte. J. J. Rousseau et les origines du cosmopolitisme littéraire Р. 1895. Rossel. Histoire des relations littéraires entre la France et l'Allemagne, P. 1897. — Haumant. Histoire de la meture française en Russie. Кобеко. Екатерина II и Руссо. — Dietrich. Kant und Rousseau. 1878. — O. Schmidt. Rousseau и Byron и др.

Академик M. Розанов.

Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель

Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского

1925