Краткие содержания произведений - чехов антон павлович - егерь

По краю сечи (1) лениво, вразвалку, плетётся высокий узкоплечий мужчина лет сорока, в красной рубахе, латаных господских штанах и в больших сапогах. Плетётся он по дороге. Направо зеленеет сеча, налево, до самого горизонта, тянется золотистое море поспевшей ржи... Он красен и вспотел. На его красивой белокурой голове ухарски сидит белый картузик с прямым, жокейским козырьком, очевидно подарок какого-нибудь расщедрившегося барича. Через плечо перекинут ягдташ (2), в котором лежит скомканный петух-тетерев. Мужчина держит в руках двустволку со взведёнными курками и щурит глаза на своего старого, тощего пса, который бежит впереди и обнюхивает кустарник. Кругом тихо, ни звука... Всё живое попряталось от зноя.

Егор Власыч! слышит вдруг охотник тихий голос.

Он вздрагивает и, оглядевшись, хмурит брови. Возле него, словно из земли выросши, стоит бледнолицая баба лет тридцати, с серпом в руке. Она старается заглянуть в его лицо и застенчиво улыбается.

А, это ты, Пелагея! говорит охотник, останавливаясь и медленно спуская курки.Гм!.. Как же это ты сюда попала?

Тут из нашей деревни бабы работают, так вот и я с ими... В работницах, Егор Власыч.

Тэк...мычит Егор Власыч и медленно идёт дальше.

Пелагея за ним. Проходят молча шагов двадцать.

Давно уж я вас не видала, Егор Власыч...говорит Пелагея, нежно глядя на двигающиеся плечи и лопатки охотника.Как заходили вы на Святой в нашу избу воды напиться, так с той поры вас и не видали... На Святой на минутку зашли, да и то бог знает как... в пьяном виде... Побранили, побили и ушли... Уж я ждала, ждала... глаза все проглядела, вас поджидаючи... Эх, Егор Власыч, Егор Власыч! Хоть бы разочек зашли!

Что ж мне у тебя делать-то?

Оно, конечно, делать нечего, да так... всё-таки ж хозяйство... Поглядеть, как и что... Вы хозяин... Ишь ты, тетерьку подстрелили. Егор Власыч! Да вы бы сели, отдохнули...

Говоря всё это, Пелагея смеётся, как дурочка, и глядит вверх на лицо Егора... От лица её так и дышит счастьем...

Посидеть? Пожалуй...говорит равнодушным тоном Егор и выбирает местечко между двумя рядом растущими ёлками.Что ж ты стоишь? Садись и ты!

Пелагея садится поодаль на припёке и, стыдясь своей радости, закрывает рукой улыбающийся рот. Минуты две проходят в молчании.

Хоть бы разочек зашли,говорит тихо Пелагея.

Зачем? вздыхает Егор, снимая свой картузик и вытирая рукавом красный лоб.Нет никакой надобности. Зайти на час-другой канитель одна, только тебя взбаламутишь, а постоянно жить в деревне душа не терпит... Сама знаешь, человек я балованный... Мне чтоб и кровать была, и чай хороший, и разговоры деликатные... чтоб все степени мне были, а у тебя там на деревне беднота, копоть... Я и дня не выживу. Ежели б указ такой, положим, вышел, чтоб беспременно мне у тебя жить, так я бы или избу сжёг, или руки бы на себя наложил. Сызмалетства во мне это баловство сидит, ничего не поделаешь.

Таперя вы где живёте?

У барина, Дмитрия Иваныча, в охотниках. К его столу дичь поставляю, а больше так... из-за удовольствия меня держит.

Не степенное ваше дело, Егор Власыч... Для людей это баловство, а у вас оно словно как бы и ремесло... занятие настоящее...

Не понимаешь ты, глупая,говорит Егор, мечтательно глядя на небо.Ты отродясь не понимала и век тебе не понять, что я за человек... По-твоему, я шальной, заблудящий человек, а который понимающий, для того я что ни на есть лучший стрелок во всём уезде. Господа это чувствуют и даже в журнале про меня печатали. Ни один человек не сравняется со мной по охотницкой части... А что я вашим деревенским занятием брезгаю, так это не из баловства, не из гордости. С самого младенчества, знаешь, я окромя ружья и собак никакого занятия не знал. Ружьё отнимают, я за удочку, удочку отнимают, я руками промышляю. Ну, и по лошадиной части барышничал, по ярмаркам рыскал, когда деньги водились, а сама знаешь, что ежели который мужик записался в охотники или в лошадники, то прощай соха. Раз сядет в человека вольный дух, то ничем его не выковыришь. Тоже вот ежели который барин пойдёт в ахтеры или по другим каким художествам, то не быть ему ни в чиновниках, ни в помещиках. Ты баба, не понимаешь, а это понимать надо.

Я понимаю, Егор Власыч.

Стало быть, не понимаешь, коли плакать собираешься...

Я... я не плачу...говорит Пелагея, отворачиваясь.Грех, Егор Власыч! Хоть бы денёк со мной, несчастной, пожили. Уж двенадцать лет, как я за вас вышла, а... а промеж нас ни разу любови не было!.. Я... я не плачу...

Любови...бормочет Егор, почёсывая руку.Никакой любови не может быть. Одно только звание, что мы муж и жена, а нешто это так и есть? Я для тебя дикий человек есть, ты для меня простая баба, не понимающая. Нешто мы пара? Я вольный, балованный, гулящий, а ты работница, лапотница, в грязи живёшь, спины не разгибаешь. О тебе я так понимаю, что я по охотницкой части первый человек, а ты с жалостью на меня глядишь... Где же тут пара?

Да ведь венчаны, Егор Власыч! всхлипывает Пелагея.

Не волей венчаны... Нешто забыла? Графа Сергея Павлыча благодари... и себя. Граф из зависти, что я лучше его стреляю, месяц целый вином меня спаивал, а пьяного не токмо что перевенчать, но и в другую веру совратить можно. Взял и в отместку пьяного на тебе женил... Егеря на скотнице! Ты видала, что я пьяный, зачем выходила? Не крепостная ведь, могла супротив пойти! Оно, конечно, скотнице счастье за егеря выйти, да ведь надо рассуждение иметь. Ну, вот теперь и мучайся, плачь. Графу смешки, а ты плачь... бейся об стену...

Наступает молчание. Над сечей пролетают три дикие утки. Егор глядит на них и провожает их глазами до тех пор, пока они, превратившись в три едва видные точки, не опускаются далеко за лесом.

Чем живёшь? спрашивает он, переводя глаза с уток на Пелагею.

Таперя на работу хожу, а зимой ребёночка из воспитательного дома беру, кормлю соской. Полтора рубля в месяц дают.

Так...

Опять молчание. С сжатой полосы несётся тихая песня, которая обрывается в самом начале. Жарко петь...

Сказывают, что вы Акулине новую избу поставили,говорит Пелагея.

Егор молчит.

Стало быть, она вам по сердцу...

Счастье уж твоё такое, судьба! говорит охотпик, потягиваясь.Терпи, сирота. Но, одначе, прощай, заболтался... К вечеру мне в Болтово поспеть нужно...

Егор поднимается, потягивается и перекидывает ружьё через плечо. Пелагея встаёт.

А когда же в деревню придёте? спрашивает она тихо.

Незачем. Тверезый никогда не приду, а от пьяного тебе мало корысти. Злоблюсь я пьяный... Прощай!

Прощайте, Егор Власыч...

Егор надевает картуз на затылок и, чмокнув собаке, продолжает свой путь. Пелагея стоит на месте и глядит ему вслед... Она видит его двигающиеся лопатки, молодецкий затылок, ленивую, небрежную поступь, и глаза её наполняются грустью и нежной лаской... Взгляд её бегает по тощей, высокой фигуре мужа и ласкает, нежит его... Он, словно чувствуя этот взгляд, останавливается и оглядывается... Молчит он, но по его лицу, по приподнятым плечам Пелагее видно, что он хочет ей сказать что-то. Она робко подходит к нему и глядит на него умоляющими глазами.

На тебе! говорит он, отворачиваясь.

Он подаёт ей истрёпанный рубль и быстро отходит.

Прощайте, Егор Власыч! говорит она, машинально принимая рубль.

Он идёт по длинной, прямой, как вытянутый ремень, дороге... Она, бледная, неподвижная, как статуя, стоит и ловит взглядом каждый его шаг. Но вот красный цвет его рубахи сливается с тёмным цветом брюк, шаги не видимы, собаку не отличишь от сапог. Виден только один картузик, но... вдруг Егор круто поворачивает направо в сечу и картузик исчезает в зелени.

Прощайте, Егор Власыч! шепчет Пелагея и поднимается на цыпочки, чтобы хоть ещё раз увидать белый картузик.

1885

(1) Сеча просека.

(2) Ягдташ охотничья сумка.

См. также:

Олдридж Д Последний Дюйм, Другой Автор Повесть Временных Лет, Максим Горький Коновалов, Эрих Мария Ремарк Три Товарища, Аполлоний Родосский Аргонавтика, И С Тургенев Записки Охотника