Краткие содержания произведений - лукиан - разговоры в царстве мёртвых

А всем философам он советует прекратить бессмысленные споры. Богачам Диоген велит сообщить,

что не надо копить драгоценности, собирая талан за таланом, ибо скоро они отправятся подземлю, где им понадобится всего один обол, чтобы заплатить Харону за перевоз.Затобеднякам не следует роптать на судьбу: в царстве мертвых все равны — и богачи,

и неимущие. Полидевк обещает выполнить эти и другие поручения Диогена.II. Плутон,

или Против Мениппа Крез жалуется Плутону: неугомонный Менипп, философ-киник,

и в подземном царстве продолжает насмехаться над богачами и владыками: «Мы всеплачем, вспоминая свою земную судьбу: вот этот, Мидас, — золото, Сарданапал — великуюроскошь, я, Крез, — свои несметные сокровища, а он смеется над нами и ругается,

называя нас рабами и подонками…»Менипп признается Плутону, что это так и есть:

ему доставляет удовольствие высмеивать тех, кто горюет об утраченных благах земных. Плутонпризывает всех прекратить раздоры. Но Менипп считает: бывшие сатрапы и богачи достойны лишьнасмешки: «Прекрасно, так и надо. Плачьте, а я буду вам подпевать, повторяя: „Познайсамого себя!“ — это очень хороший припев к вашим стонам».III. Менипп, Амфилохи Трофоний Менипп возмущен: рядовые Амфилох и Трофоний после смерти удостоеныхрамов, и люди считают их пророками. Но герои Трофоний и Амфилох скромно отвечают, чтопочести легковерные люди воздают им добровольно. Что ж до пророческого дара, то будущееТрофоний готов предсказать любому, кто спустится в его Лебадейскую пещеру. А на вопросМениппа, кто же такой герой, Трофоний отвечает: «Это существо, составленное из богаи человека». «Мне не понять, Трофоний, что ты говоришь; одно я вижу ясно:

ты мертвец, и больше ничего», — заключает диалог Менипп.IV. Гермеси Харон Гермес напоминает Харону, что тот ему основательно задолжал: пять драхмза якорь, да еще за воск для замазывания дыр в лодке, за гвозди, за канат, которымрея крепится к мачте, и за многое другое. Харон со вздохом отвечает, что покарассчитаться не может: «Сейчас я никак не могу, Гермес, а вот если чума какая-нибудьили война пришлет к нам много народу, тогда можно будет кое-что заработать, обсчитавмертвецов на плате за переезд». Но Гермес не хочет таким печальным путем возвращатьистраченное. Он согласен повременить. Лишь замечает со вздохом, что если раньшев подземное царство попадали преимущественно люди мужественные, большей частью умершиеот ран, полученных на войне, то ныне совсем не так: одного отравила жена, другой умерот обжорства, а большинство погибает из-за денежных козней. И Харон соглашаетсяс ним.V. Плутон и Гермес Плутон просит Гермеса продлить жизньдевяностолетнему бездетному богачу Евкрату. А вот гоняющихся за его деньгами, желающихполучить наследство Харина, Дамона и других поскорей притащить в царство мертвых. Гермесудивлен: он считает, что это несправедливо. Но Плутон говорит, что жаждущие скоропостижнойсмерти ближнего, прикидывающиеся его друзьями сами достойны скорой смерти. И Гермессоглашается: такую шутку выкинуть с негодяями будет только справедливо. А трудолюбивыйЕвкрит пусть, как Иолай, сбросит с себя бремя старости и вновь помолодеет, а ждущие егосмерти юные негодяи в расцвете надежд умрут как скверные люди.VI. Терпсиони Плутон Терпсион жалуется Плутону: он умер на тридцатом году жизни,

а девяностолетний Фукрит все еще жив! Но Плутон считает это справедливым: Фукрит никомуне желал смерти, а вот Терпсион и ему подобные молодые люди льстиво ухаживаютза стариками, подлизываются к ним в расчете получить наследство. Разве такое корыстолюбиене заслуживает кары?!Терпсион же сокрушается, что много ночей не спал, алчновысчитывая возможный срок смерти Фукрита и сумму предполагаемого наследства. В итогепереутомился и сам умер первый. Плутон энергично обещает, что и другие корыстные сиделкискоро сойдут в его царство. А Фукрит пусть живет и дальше, пока не похоронит всехльстецов, охочих до чужого добра.VII. Зенофант и Каллидемид Каллидемидрассказывает Зенофанту, как умер из-за роковой ошибки раба. Желая поскорей отправитьна тот свет старика Птеодора, он подговорил виночерпия подать хозяину чашу с отравленнымвином. Но тот спутал сосуды (случайно или нет — неизвестно) и в итоге чашу с ядомосушил сам молодой отравитель. А старый Птеодор, поняв, что случилось, весело хохоталпо поводу ошибки виночерпия.VIII. Кнемон и Дамнипп Кнемон рассказываетДамниппу, как его одурачила судьба. Он усиленно ухаживал за бездетным богачом Гермолаемв надежде на наследство последнего. И чтобы гарантировать себе благосклонность старика,

огласил завещание, где своим наследником объявил Гермолая (дабы тот из чувства признательностисделал то же самое). Но на Кнемона внезапно обрушилась балка, и старый Гермолайполучил все его имущество. Так Кнемон попался в собственную ловушку.IX. Симили Полистрат Девяностовосьмилетний Полистрат попал наконец в царство мертвыхи рассказывает Симилу, что последние два десятка лет жил особенно хорошо. Расположениябездетного старика искали лучшие мужи города, надеясь стать его наследниками. Не отказываясьот их ухаживаний (и каждому обещая сделать наследником именно его), Полистрат их всехобманул: сделал наследником купленного недавно красавца фригийца, раба и своего любимца.Ипоскольку тот внезапно стал богачом, теперь уже его расположения ищут самыезнатные.X. Харон, Гермес и разные мертвые Харон собирается везти очереднуюпартию мертвых и обращает их внимание на плачевное состояние своего суденышка.

Он предлагает пассажирам освободиться от лишнего груза и просит Гермеса проследитьза этим. Вестник богов берется за дело. По его указанию философ-киник Мениппс готовностью бросает свой жалкий мешок и палку. И Гермес сажает его на почетное местовозле рулевого. Красавцу Хермолаю Гермес велит снять с себя длинные волосы, румянец и вообщевсю кожу. Тирану Лампиху приказывает оставить на берегу все богатство, а заодно — спесьи надменность. Полководцу приходится бросить вооружение и трофеи. Философ-демагог вынужденрасстаться не только с ложью, невежеством и охотой до пустых споров,

но и с косматой бородой и бровями. А когда раздосадованный философ требует, чтобыМенипп оставил свою свободу, откровенность, благородство и смех, Гермес энергично возражает:

это все — вещи легкие, их перевезти нетрудно, и они даже помогут в печальном пути.

И ладья Харона отчаливает от берега.XI. Кратет и Диоген Кратетс иронией рассказывает Диогену о том, что двоюродные братья-богачи Мерих и Аристей, будучисверстниками, всячески ухаживали друг за другом и каждый объявил наследником другогов надежде его пережить. В итоге же оба погибли в один и тот же час во времякораблекрушения.А вот Кратет и Диоген не желали друг другу смерти, ибоне претендовали на скудное имущество собрата, вполне довольствуясь взаимным обменоммудрыми мыслями — самым лучшим из наследуемых богатств.XII. Александр, Ганнибал,

Минос и Сципион Александр и Ганнибал оспаривают первенство в царстве мертвых.

Минос предлагает каждому рассказать о своих деяниях. Великие полководцы перечисляют своиобщеизвестные победы и завоевания, всячески при этом стараясь унизить соперника. Но когдаМинос собирается вынести решение, вдруг подает голос Сципион и напоминает, что именноон победил Ганнибала. В итоге первенство Минос присуждает Александру, второе место —

Сципиону, а Ганнибал оказывается третьим.XIII. Диоген и Александр Диогеннасмешливо замечает: Александр все ж оказался в царстве мертвых, несмотря на свое якобыбожественное происхождение. Великий полководец вынужден согласиться. А пока вот уже тридцатьдней его тело лежит в Вавилоне в ожидании пышных похорон в Египте, дабы он таким образомсделался одним из египетских богов. Диоген саркастически замечает, что Александр и послесмерти не поумнел: верит в такую чушь. А вдобавок он еще и плачет, вспоминая земныепочести и услады. Неужели его воспитатель философ Аристотель не научил своего ученика:

богатство, почести и прочие дары судьбы не вечны. Александр с досадой признается, что егонаставник был корыстолюбивым льстецом. Он доказывал, что богатство — тоже благо: такимобразом, ему не было стыдно принимать подарки. В заключение Диоген советует Александрурегулярно пить большими глотками воду из Леты: это поможет ему забыться и перестать скорбетьпо Аристотелевым благам.XIV. Филипп и Александр Александр, встретившисьна том свете с отцом, вынужден признать свое земное происхождение. Да он и раньшезнал это, а поддерживал версию о своей божественной генеалогии для того, чтобы легчезавоевать мир: большинство покоренных народов не решались оказывать сопротивлениебогу.Филипп насмешливо замечает, что почти все, кого покорил его сын, не были достойнымипротивниками и по храбрости, и по боевой выучке. Совсем не то что эллины, которыхпобедил он, Филипп… Александр напоминает, что победил и скифов, и даже индийскихслонов. А разве не он разрушил греческие Фивы?!Да, Филипп слыхал об этом. Но емусмешно и грустно, что Александр перенимал нравы им же покоренных народов. Да и егохваленая храбрость не всегда была разумна. А теперь, когда люди узрели его мертвое тело, ониокончательно убедились: Александр — вовсе не бог. И Филипп советует сыну расстатьсяс напыщенным самомнением, познать самого себя и понять, что он — простоймертвец.XV. Ахилл и Антилох Антилох упрекает Ахилла в том, что он —

неблагороден и неразумен: заявил, что лучше служить живым в качестве поденщика у бедногопахаря, чем царствовать над всеми мертвыми. Так не пристало говорить славнейшему из героев.

Тем более Ахилл добровольно избрал смерть в ореоле славы.Ахилл оправдывается: посмертнаяслава на земле ему ни к чему, а среди мертвых — полное равноправие. Он утратилтут все: мертвые троянцы уже не боятся Ахилла, а греки не оказывают уважения.Антилохутешает его: таков закон природы. И советует Ахиллу не роптать на судьбу, дабыне смешить других.XVI. Диоген и Геракл Диоген в своей обычной ироническойманере спрашивает Геракла: как же это он, сын Зевса, тоже умер?! Великий атлетвозражает:«Настоящий Геракл обитает на небе, а я — только его призрак».

Но Диоген сомневается, не вышло ли наоборот: сам Геракл — в царстве мертвых,

а на небе — лишь его призрак.Геракл разгневан такой дерзостью и готов покаратьнасмешника. Но Диоген резонно замечает: «Я уже раз умер, так что мне нечего боятьсятебя». Тогда Геракл раздраженно поясняет: что было в нем от земного отца Амфитриона,

то умерло (и это он, находящийся под землей), а то, что от Зевса, — то живетна небе с богами. И это не два Геракла, а единый в двух образах. Но Диогенне унимается: он уже видит не двух, а трех Гераклов. Настоящий Геракл живет на небе,

его призрак — в царстве мертвых, а тело обратилось в прах. Еще более возмущенный этойсофистикой, Геракл вопрошает: «Кто ты такой?!» И слышит в ответ: «ДиогенаСинопского призрак, а сам он живет вместе с лучшими среди мертвых и смеется над Гомероми всей этой высокопарной болтовней».XVII. Менипп и Тантал Тантал погибаетот жажды, стоя на берегу озера: вода течет сквозь пальцы, и он не может даже смочитьгуб. На вопрос Мениппа, как он, давно умерший, может ощущать жажду, Тантал поясняет:

в этом-то и заключается постигшая его кара: душа чувствует жажду, как будто она —

тело.XVIII. Менипп и Гермес Попавший в царство мертвых философ Менипп проситГермеса показать ему прославленных красавиц и красавцев и удивлен, узнав, что и Нарцисс,

и Гиацинт, и Ахилл, и Елена, и Леда теперь — однообразные черепа и скелеты,

не более. А то, что Елена была при жизни столь прекрасной, что ради нее приплыла к Троетысяча кораблей с эллинами, вызывает у Мениппа лишь насмешливое удивление: неужто ахейцыне понимали: они сражаются за то, что столь кратковременно и скоро отцветает!НоГермес предлагает ему перестать философствовать и поскорей выбрать себе место среди прочихмертвецов.XIX. Эак, Протесилай, Менелай и Парис Предводитель фессалийцевПротесилай, первым из греков погибший при осаде Трои от руки Гектора, хочет задушить Елену

(хотя в царстве теней это и невыполнимо и бессмысленно). Эаку он объясняет, что погибименно из-за Елены. Но тут же соглашается, что во всем, пожалуй, виновен Менелай,

увлекший эллинов под Трою. А Менелай (он, конечно, тоже здесь) все сваливаетна Париса — гостя, коварно похитившего жену хозяина. Парис же просит Протесилаявспомнить, что оба они при жизни были страстно влюблены и поэтому должны понять друг друга.

И Протесилай готов уже покарать Эрота, виновного во всем. Но Эак напоминает:

«Ты забыл о своей молодой жене и, когда вы причалили к берегу Троады, спрыгнулс корабля раньше других, безрассудно подвергая себя опасности из одной лишь жажды славы,

и поэтому погиб первым». И Протесилай приходит к выводу: виновны в егопреждевременной гибели не Елена и не другие смертные, а богини судьбыМойры.XX. Менипп и Эак Менипп просит Эака показать достопримечательностипреисподней: ему хочется узреть самых знаменитых ее обитателей.Философ поражен: всеславные герои поэм Гомера превратились в прах — и Ахилл, и Агамемнон, и Одиссей,

и Диомед, и многие другие. Но более всего привлекают его мудрецы — Пифагор, Сократ,

Солон, Фалес, Питтак… Лишь они среди мертвецов не грустят: им всегда есть о чемпоговорить.Побеседовав с ними, Менипп не удерживается от упрека Эмпедокла в том,

что тот, мол, бросился в кратер Этны из пустой жажды славы и немалой глупости. Зато Сократуон сообщает, что на земле все считают его достойным удивления и всячески почитают.

А затем отправляется к Сарданапалу и Крезу, чтобы посмеяться, слушая их горестныевопли. Эак же возвращается к своим привратницким обязанностям.XXI. Мениппи Кербер Менипп просит Кербера рассказать, как входил в преисподнюю Сократ.

И трехглавый пес вспоминает: достойно Сократ вел себя лишь в начале пути, а заглянувв расселину и завидя мрак, заплакал, как младенец, и стал горевать по своим детям.

И все софистические принципы тут уж были забыты…Лишь Диоген и он, Менипп, велисебя достойно: вступали в царство мертвых по собственной воле и даже со смехом. Всеже остальные философы оказались не на высоте.XXII. Харон и Менипп Хромойперевозчик Харон требует с Мениппа обычную плату за доставку на тот свет — один обол.

Но тот не хочет платить. Ибо, кроме всего прочего, не имеет ни единой монеты.

И предлагает заплатить Гермесу — доставившему его к пределам царствамертвых…«Клянусь Зевсом, выгодно бы я устроился, если бы еще пришлось платитьза мертвецов!» — восклицает вестник богов. А на упреки Харона, что он —

один-единственный проплывший в царство мертвых даром, Менипп спокойно возражает: нет,

не даром. Ведь он черпал воду из дырявой лодки, помогал грести и единственный из всехне плакал. Но Харон не успокаивается. И Менипп предлагает: «Тогда отвези меня обратнок жизни!» «Чтоб Эак поколотил меня за это?!» — ужасается Харон. И на еговопрос, кто это сидит у него в лодке, Гермес говорит: он бесплатно перевез мужа безграничносвободного, не считающегося ни с кем и ни с чем! Это Менипп!XXIII. Протесилай,

Плутон и Персефона Протесилай, первым из греков погибший под Троей, умоляет Плутонаотпустить его на землю только на один день: даже летейские воды не помогли ему забыть своюпрекрасную супругу. А ведь по той же причине Эвридику отдали Орфею, отпустилии Алкестиду из милости к Гераклу. А кроме того, Протесилай надеется уговорить женупокинуть мир живых и вместе с мужем спуститься в преисподнюю: тогда у Плутона будет ужедва мертвеца вместо одного!В конце концов Плутон и Персефона соглашаются. Гермесвозвращает Протесилаю прежний цветущий вид и выводит вечно влюбленного на землю.

А вдогонку ему Плутон напоминает: «Не забудь, что я отпустил Тебя лишь на одиндень!»XXIV. Диоген и Мавзол Кариец Мавзол, галикарнасский тиран, и на томсвете гордится своими завоеваниями, красотой и величиной гробницы (одним из семи чудессвета: от нее и пошло название «мавзолей»). Но Диоген напоминает царю: теперьон лишен и завоеванных земель, и влияния. Что же до красоты, то теперь его голыйчереп трудно отличить от черепа Диогена. И стоит ли гордиться тем, что лежишь под болеетяжелой каменной громадой, чем другие?!«Значит, все это ни к чему? Мавзол будет равенДиогену?!» — восклицает тиран. «Нет, не равен, почтеннейший, совсем нет. Мавзол будетплакать, вспоминая земные блага, которыми он думал насладиться, а Диоген — смеяться надним. Ибо после себя он оставил среди лучших людей славу человека, живущего жизнью более высокой,

чем надгробие Мавзола, и основанной на более твердой почве».XXV. Нирей, Терсити Менипп Воспетый Гомером красавец Нирей и урод, остроголовый горбун Терсит

(высмеянный в «Илиаде») предстали перед Мениппом в царстве теней. Философ признает, чтотеперь они сравнялись внешне: их черепа и кости довольно схожи. «Значит, я здесьнисколько не красивей Терсита?» — обиженно вопрошает Нирей. Менипп отвечает:

«И ты не красив, и никто вообще: в преисподней царит равенство, и здесь все другдругу подобны».XXVI. Менипп и Хирон Мудрый кентавр Хирон, воспитатель Асклепия,

Ахилла, Тесея, Ясона и других великих, отказался от бессмертия в пользу Прометея.

Он объясняет Мениппу, что предпочел умереть еще и потому, что ему надоело однообразие земнойжизни: одно и то же солнце, луна, еда, постоянная смена времен года… Счастьене в том, что имеем всегда, а в том, что нам недоступно. В преисподней же Хиронупо душе всеобщее равенство и что никто не ощущает голода и жажды.Но Менипппредупреждает Хирона, что тот может впасть в противоречие с самим собой: в царстве тенейтоже царит однообразие. А искать выход в третью жизнь уже бессмысленно. Задумавшемусяи даже приунывшему кентавру Менипп напоминает: умный довольствуется настоящим, рад тому, чтоимеет, и ничто ему не кажется невыносимым.XXVII. Диоген, Антисфен и Кратет Трифилософа — Диоген, Антисфен и Кратет — направляются ко входу в преисподнюю,

дабы взглянуть на «новое пополнение». По дороге они рассказывают друг Другу о тех,

кто прибыл сюда вместе с ними: все, независимо от положения в обществе и зажиточности,

вели себя недостойно — плакали, жаловались, а некоторые даже пытались упираться. ТакихГермес взваливал себе на спину и нес силком. Зато все три философа вели себядостойно…Вот они уже у входа. Диоген обращается к девяностолетнему старичку:

«Отчего ты плачешь, если умер в столь преклонном возрасте?»Оказывается, этополуслепой и хромой бездетный рыбак, почти нищий, отнюдь не купавшийся в роскоши. И темне менее он убежден, что даже бедняцкая жизнь лучше смерти. А Диоген советует емурассматривать смерть как лучшее лекарство против невзгод и старости.XXVIII. Мениппи Тиресий Менипп спрашивает прорицателя Тиресия, действительно ли тот при жизнипобывал не только мужчиной, но и женщиной. Получив утвердительный ответ,

он допытывается, в каком состоянии Тиресий чувствовал себя лучше. И, услышав, чтов женском, тут же приводит слова Медеи о мучительной тяжести женской доли.

А на патетические напоминания Тиресия о превращении прекрасных женщин в птици деревья (Аэдона, Дафна и другие) Менипп скептически замечает, что поверит этому, лишьсамолично услышав рассказы превратившихся. И даже общеизвестный пророческий дар Тиресиянеугомонный скептик Менипп подвергает сомнению: «Ты лишь поступаешь как все прорицатели:

обычай у вас — ничего не говорить понятного и здравого».XXIX. Аянти Агамемнон Агамемнон упрекает Аянта: сам себя убив, обвиняешь в этом Одиссея,

претендовавшего на доспехи Ахилла. Но Аянт упорствует:другие вожди отказалисьот этой награды, а вот Одиссей считал себя самым достойным. Это и послужило причинойнеистового безумия Аянта: «Одиссея не могу перестать ненавидеть, Агамемнон, даже еслибы сама Афина приказала мне это!»XXX. Минос и Сострат Судья подземногоцарства Минос распределяет кары и награды. Разбойника Сострата он приказывает броситьв огненный поток — Пирифлегетон. Но Сострат просит выслушать его: ведь все, чтоон совершал, было предопределено Мойрами. И Минос с этим соглашается. А услышав ещенесколько примеров, приведенных Состратом, с досадой в душе приходит к выводу: Состратне только разбойник, но и софист! И нехотя приказывает Гермесу: «Освободи его:

наказание с него снимается». И уже обращаясь к Сострату: «Только смотри не учидругих мертвых задавать такие вопросы!»

См. также:

М Ю Лермонтов Герой Нашего Времени, Мицкевича Дзяды, Генрих Бёлль Бильярд В Половине Десятого, Генрих Бёлль Групповой Портрет С Дамой, Яльмар Бергман Клоун Як, Франсуаза Саган Здравствуй, Грусть