Краткие содержания произведений - тобайас смоллетт - путешествие хамфри клинкера

новаторство Смоллета в другом: одни и те же события, увиденные глазами разных людей, с различнымивзглядами, относящимися к самым разным сословиям, разнящихся по уровню культуры, наконец, повозрасту, предстают на страницах этих писем поданными очень по-разному, подчас весьма полярными. Ипрежде всего в романе поражает именно это: удивительная разноголосица, умение Смоллета передатьне только разницу стиля, языка, но и полное несходство восприятия жизни, уровня мышления. Его героираскрываются в своих посланиях с таким человеческим своеобразием, настолько неожиданно ипарадоксально, что можно с полным правом говорить об истинной виртуозности Смоллета — психолога,

стилиста, философа. Письма его персонажей вполне подтверждают тезис: стиль — это человек.У Смоллета всегда, как и подобает «классическому роману», обнаруживается несколько пластов.

Сюжет зачастую изобилует всяческими ответвлениями, отходами от хронологического изложения, целькаковых для автора — во всей полноте представить картину эпохи. Роман можно в прямом смысленазвать «энциклопедией британской жизни». Будучи по жанру в первую очередь романом-странствием,

герои которого пересекают всю Великобританию, он представляет собой калейдоскоп событий,

вереницу судеб, картины жизни столицы, быта «на водах» в Бате, тихого существованияпровинциальных городков и английскую природу, всевозможные увеселения разных слоев общества,

зарисовки придворных нравов и, разумеется, особенности литературно-театральной среды имногое-многое другое.Главный герой романа — вовсе не обозначенный в заглавии Хамфри Клинкер (он возникает настраницах, когда треть повествования уже окажется позади), а Мэтью Брамбл, немолодой холостяк,

подагрик и мизантроп, человек при всей своей желчности (как правило, впрочем, абсолютнооправданной) великодушный, бескорыстный и благородный, словом, истинный джентльмен; как говорит онем его племянник Джерри Мелфорд, «по великодушию своему подлинный Дон Кихот». В этом образе,

несомненно, прочитывается cuter ego Смоллета, и именно Брамбл высказывает взгляды наиболее близкиеавтору — на состояние умов, на развитие цивилизации, надо заметить, очень точные, меткие и,

главное, совершенно не устаревшие. Так, в письме к своему постоянному адресату доктору Льюису (аследует отметить, что у каждого из персонажей свой постоянный корреспондент, на страницах романатак и не возникающий реально, только в упоминаниях) он пишет: «Есть один вопрос, который мнехотелось бы разрешить: всегда ли мир заслуживал такого презрения, какого он, на мой взгляд,

заслуживает теперь?» Вопрос, что и говорить, «на все времена».Однако при всей наблюдательности и проницательности, при всей язвительности Смоллета (традицииСвифта ощутимы в его романе, равно как и во многих иных книгах, написанных современниками) он всеже пытается всему тому, что так ему ненавистно (оттого ненавистно, что слишком хорошо известно,

причем не с чужих слов), противопоставить некую идиллию, некую утопию. Такой Аркадией, манящей, ноявно недостижимой оказывается имение Брамбла Брамблтон-Холл, о котором мы узнаем из писем стольковсяческих чудес, но куда герои повествования так и не попадают.Однако в процессе своего путешествия они воистину познают мир, открывают для себя природу людей,

своеобразие нравов. Как всегда, на пути у них встречается уйма колоритнейших личностей:

«благородный разбойник» Мартин, старый вояка, весь израненный и изрубленный, лейтенант Лисмахаго.

По национальности он шотландец — что и служит поводом для многочисленных дискуссий относительноАнглии и Шотландии (герои в этот момент как раз по Шотландии и проезжают). В столь настойчивомвозвращении к национальной тематике сказалось, несомненно, шотландское происхождение самогоСмоллета, весьма для него ощутимое во время его первых шагов в Лондоне, причем последствия этогопроисхождения, разумеется, сказывались не лучшим образом. Однако в той трактовке Шотландии, чтовложена в романе в уста Брамбла, наряду с истинными наблюдениями есть и наивность, и явнаяидеализация традиций, национальных устоев шотландцев, например, противопоставляется шотландскойморальной чистоте общая развращенность англичан, о особенности жителей столицы — Лондона, утратаими своих корней. Лейтенант Лисмахаго является не только участником дискуссии, но и, можносказать, пружиной одной из сюжетных линий: именно он в итоге становится избранником и мужем сестрыБрамбла Табиты, сварливой старой девы, которая на протяжении романа доставляет его участникамнемало хлопот и неприятностей.Вернемся же к герою романа, чье имя фигурирует в названии. Во время путешествия на козлах кареты,

в которой восседают мистер Брамбл, его сестра мисс Табита, а также горничная Дженкинс, держащая наколенях на специальной подушечке величайшую драгоценность — любимую собачку мисс Табиты«дрянного пса» Чаудера, волей случая оказывается незнакомый молодой человек, по виду — сущийоборванец. Его-то и зовут Хамфри Клинкер. В дальнейшем выясняется, что он незаконнорожденный,

подкидыш, воспитывался в приюте (парафраз филдинговского «Тома Джонса, найденыша», однакопарафраз отчетливо пародийный, что сказывается и в описании внешности Хамфри, и в перечне его«умений», и во всем остальном). Великодушный Брамбл, видя, что молодой человек брошен на произволсудьбы, нанимает его к себе в услужение. Тот проявляет искреннее рвение достаточно идиотическогосвойства, отчего все время попадает в нелепые ситуации. Однако по прибытии в Лондон в Хамфринеожиданно обнаруживаются совсем иные дарования: он оказывается замечательным… проповедником,

умеющим заворожить и простонародную аудиторию, и вполне знатных особ. Лакей, читающий проповедьгерцогиням, — такого Брамбл не может стерпеть. Он готов изгнать Хамфри: «Либо вы лицемер и плут,

либо одержимый, и мозги у вас повреждены!» Между тем Хамфри в большей степени «одержимый», авернее, юродивый, со слезами признается хозяину, что на этот путь его сподобила «набожная»лицемерка леди Брискин, убедившая его в том, что на него «снизошел дух». Удостоверившись в том, чтоХамфри не «плут», Брамбл оставляет его у себя в доме. «Ежели бы в такой чрезмерной набожности былопритворство или ханжество, я не держал бы его в услужении, но, сколько я мог заметить, сей малый —сама простота, воспламеняемая исступлением, а благодаря своей простоте он способен быть верным ипривязчивым к своим благодетелям» — так пишет Брамбл в послании все к тому же доктору Льюису.

Впрочем, чуть позже, раздраженный непроходимым идиотизмом Хамфри, Брамбл высказывает прямопротивоположное суждение: «Глупость нередко бесит более, нежели плутовство, и приносит большевреда». Однако в решительный момент, когда карета с Брамблом и его домочадцами, переезжая черезбурную реку, переворачивается и все, Брамбл в том числе, оказываются в воде, именно Хамфри спасаетсвоего хозяина. А уже ближе к финалу романа волей судьбы открывается вдруг, что отцом ХамфриКлинкера является не кто иной, как сам Брамбл — «грехи молодости». И Брамбл говорит облагообретенном сыне: «Этот плут — дикая яблонька, мною самим посаженная…» В чем же тут смысл?Простодушие Хамфри Клинкера, часто доходящее до идиотизма, до откровенного юродства (безобидноготолько лишь потому, что Хамфри не преследует никаких злых целей сознательно), есть продолжениедонкихотства Брамбла, человека умного, тонкого, благородных чувств и устремлений, всепонимающего, всему знающего цену…Вторым счастливым браком, венчающим финал романа, становится свадьба Хамфри Клинкера (отнынеМэтью Ллойда) и горничной Уинифред Дженкинс: полюбив её еще в свою бытность слугой, Хамфри неизменяет ей и теперь, став «барином». Похвально!А третий счастливый союз связан с еще одной историей, упоминающейся на протяжении всего романа:

историей племянницы Брамбла, сестры Джерри Мелфорда, Лидии. Еще учась в оксфордском пансионе, онавстретила молодого человека по имени уилсон, которого страстно полюбила. Но — он актер,

«комедиант», и потому — «не пара». Некоей тенью проходит он сквозь все повествование, чтобы вконце его оказаться никаким не актером, а дворянином, да еще сыном старинного друга Брамбламистера Деннисона, по словам Джерри Мелфорда, «одним из совершеннейших юношей в Англии».Так — тройной идиллией — кончается этот отнюдь не идиллический, а скорее весьма горький и оченьтрезвый роман. По обыкновению, Смоллет вывел в нем и множество реальных исторических личностей:

актера Джеймса Куина, отношение к которому за время, прошедшее с момента создания «ПриключенийПеригрина Пикля», успело измениться; известных политических деятелей, описанных с нескрываемымсарказмом и издевкой; и даже — самого себя, под именем «писателя С.». Он с наслаждением описываетприем в собственном доме для разного рода «сочинителей»: желчных, отвратительных, бездарныхсубъектов, усердно, «из благодарности», поносящих своего благодетеля. «У них у всех одна причина —зависть», — комментирует этот феномен приятель Джерри Мелфорда Дик. Смоллет описывает то, чтобыло знакомо ему лучше, чем что бы то ни было другое: жизнь и нравы литературной поденщины, разногорода сочинителей, пишущих грязные доносы друг на друга, хотя сами при этом ни гроша не стоят. Новывод, к которому приходит в финале Джерри, достаточно горек, в нем также отразились знание и опытсамого Смоллета: «Я столь много места уделил сочинителям, что вы можете заподозрить, будто ясобираюсь вступать в это братство; однако если бы я к этой профессии и был способен, то она самоебезнадежное средство против голодной смерти, ибо ничего не позволяет отложить про запас подстарость или на случай болезни». В заключение, однако, Джерри напишет о сочинителях: «чуднаяпорода смертных, нравы которой… весьма возбуждают любопытство». И в этих словах также несомненномы узнаем голос самого Смоллета.

См. также:

Хемингуэйэм Прощай, Оружие!, Томас Вулф Взгляни На Дом Свой, Ангел, Гайто Газданов Призрак Александра Вольфа, Ромен Роллан Очарованная Душа, Олдос Хаксли Контрапункт, Дефо Даниэл Жизнь И Удивительные Приключения Робинзона Крузо, Моряка Из Йорка, Описанные Им Самим