Краткие содержания произведений - в. п. некрасов - в окопах сталинграда

что полк разбит, надо менять маршрут и идти на соединение с ним, а немцы всегов десяти километрах. Они идут еще день, пока не располагаются в полуразрушенных сараях.

Там и застают их немцы. Батальон занимает оборону. Много потерь. Ширяев с четырнадцатьюбойцами уходит, а Керженцев с ординарцем Валегой, Игорь, Седых и связной штаба Лазаренкоостаются прикрывать их. Лазаренко убивают, а остальные благополучно покидают сарайи догоняют своих. Это нетрудно, так как по дороге тянутся отступающие в беспорядкечасти. Они пытаются искать своих: полк, дивизию, армию, но это невозможно. Отступление. Переправачерез Дон. Так они доходят до Сталинграда.В Сталинграде они останавливаются у Марьи Кузьминичны, сестры бывшего Игоревого командирароты в запасном полку, и заживают давно забытой мирной жизнью. Разговоры с хозяйкой и еёмужем Николаем Николаевичем, чай с вареньем, прогулки с соседской девушкой Люсей, котораянапоминает Юрию Керженцеву о его любимой, тоже Люсе, купание в Волге, библиотека — все этонастоящая мирная жизнь. Игорь выдает себя за сапера и вместе с Керженцевым попадаетв резерв, в группу особого назначения. Их работа — подготовить к взрыву промышленныеобъекты города. Но мирная жизнь неожиданно прерывается воздушной тревогой и двухчасовойбомбежкой — немец начал наступление на Сталинград.Саперов отправляют на тракторный завод под Сталинград. Там идет долгая, кропотливаяподготовка завода к взрыву. По нескольку раз в день приходится чинить цепь, порванную приочередном обстреле. В промежутках между дежурствами Игорь ведет споры с ГеоргиемАкимовичем, инженером-электриком ТЭЦ. Георгий Акимович возмущен неумением русских воевать:

«Немцы от самого Берлина до Сталинграда на автомашинах доехали, а мы вот в пиджакахи спецовках в окопах лежим с трехлинейкой образца девяносто первого года». ГеоргийАкимович считает, что спасти русских может только чудо. Керженцев вспоминает недавний разговорсолдат о своей земле, «жирной, как масло, о хлебах, с головой закрывающих тебя». Онне знает, как это назвать. Толстой называл это «скрытой теплотой патриотизма». «Возможно, этои есть то чудо, которого так ждет Георгий Акимович, чудо более сильное, чем немецкаяорганизованность и танки с черными крестами».Город бомбят уже десять дней, наверное, от него уже ничего не осталось, а приказао взрыве все нет. Так и не дождавшись приказа о взрыве, саперы резервного отправляютсяна новое назначение — в штаб фронта, в инженерный отдел, на ту сторону Волги. В штабеони получают назначения, и Керженцеву приходится расстаться с Игорем. Его направляютв 184-ю дивизию. Он встречает свой первый батальон и переправляется с ним на тотберег. Берег весь охвачен пламенем.Батальон сразу же ввязывается в бой. Комбат гибнет, и Керженцев принимает командованиебатальоном. В его распоряжении четвертая и пятая роты и взвод пеших разведчиковпод командованием старшины Чумака. Его позиции — завод «Метиз». Здесь они задерживаютсянадолго. День начинается с утренней канонады. Потом «сабантуй» или атака. Проходит сентябрь,

начинается октябрь.Батальон перебрасывают на более простреливаемые позиции между «Метизом» и концомоврага на Мамаевом. Командир полка майор Бородин привлекает Керженцева для саперных работи строительства землянки в помощь своему саперу лейтенанту Лисагору. В батальоне всеготридцать шесть человек вместо положенных четырехсот, и участок, небольшой для нормальногобатальона, представляет серьезную проблему. Бойцы начинают рыть окопы, саперы устанавливают мины.

Но тут же оказывается, что позиции надо менять: на КП приходит полковник, комдив,

и приказывает занять сопку, где располагаются пулеметы противника. В помощь дадутразведчиков, а Чуйков обещал «кукурузники». Время перед атакой тянется медленно. Керженцеввыставляет с КП пришедших с проверкой политотдельщиков и неожиданно для себя самотправляется в атаку.Сопку взяли, и это оказалось не очень сложно: двенадцать из четырнадцати бойцов осталисьживы. Они сидят в немецком блиндаже с комроты Карнауховым и командиром разведчиковЧумаком, недавним противником Керженцева, и обсуждают бой. Но тут оказывается, что ониотрезаны от батальона. Они занимают круговую оборону. Неожиданно в блиндаже появляетсяординарец Керженцева Валега, остававшийся на КП, так как за три дня до атаки онподвернул ногу. Он приносит тушенку и записку от старшего адъютанта Харламова: атака должнабыть в 4.00.Атака не удается. Все больше людей умирает — от ран и прямого попадания. Надежды выжитьнет, но свои все-таки прорываются к ним. На Керженцева налетает Ширяев, которыйполучил назначение комбата вместо Керженцева. Керженцев сдает батальон и перебираетсяк Лисагору. Первое время они бездельничают, ходят в гости к Чумаку, Ширяеву, Карнаухову.

Впервые за полтора месяца знакомства Керженцев разговаривает о жизни с комроты егобывшего батальона Фарбером. Это тип интеллигента на войне, интеллигента, который не оченьхорошо умеет командовать доверенной ему ротой, но чувствует свою ответственность за все,

что он не научился делать вовремя.Девятнадцатого ноября у Керженцева именины. Намечается праздник, но срывается из-заобщего наступления по всему фронту. Подготовив КП майору Бородину, Керженцев отпускает саперовс Лисагором на берег, а сам по приказу майора идет в свой бывший батальон. Ширяевпридумал, как взять ходы сообщения, и майор согласен с военной хитростью, которая сбережетлюдей. Но начштаба капитан Абросимов настаивает на атаке «в лоб». Он является на КПШиряева следом за Керженцевым и отправляет батальон в атаку, не слушая доводов.Керженцев идет в атаку вместе с солдатами. Они сразу попадают под пули и залегаютв воронках. После девяти часов, проведенных в воронке, Керженцеву удается добратьсядо своих. Батальон потерял двадцать шесть человек, почти половину. Погиб Карнаухов. Раненный,

попадает в медсанбат Ширяев. Командование батальоном принимает Фарбер. Он единственныйиз командиров не принимал участия в атаке. Абросимов оставил его при себе.На следующий день состоялся суд над Абросимовым. Майор Бородин говорит на суде,

что доверял своему начальнику штаба, но тот обманул командира полка, «он превысил власть,

а люди погибли». Потом говорят еще несколько человек. Абросимов считает, что был прав, толькомассированной атакой можно было взять баки. «Комбаты берегут людей, поэтому не любят атак. Бакиможно было только атакой взять. И он не виноват, что люди недобросовестно к этомуотнеслись, струсили». И тогда поднимается Фарбер. Он не умеет говорить, но он знает,

что не струсили те, кто погиб в этой атаке. «Храбрость не в том, чтоб с голой грудьюна пулемет идти»… Приказ был «не атаковать, а овладеть». Придуманный Ширяевым приемсберег бы людей, а сейчас их нет…Абросимова разжаловали в штрафной батальон, и он уходит, ни с кем не прощаясь.

А за Фарбера Керженцев теперь спокоен. Ночью приходят долгожданные танки. Керженцевпытается наверстать упущенные именины, но опять наступление. Прибегает вырвавшийсяиз медсанбата Ширяев, теперь начштаба, начинается бой. В этом бою Керженцева ранят, и онпопадает в медсанбат. Из медсанбата он возвращается под Сталинград, «домой», встречаетСедых, узнает, что Игорь жив, собирается к нему вечером и опять не успевает:

их перебрасывают для боев с Северной группировкой. Идет наступление.

См. также:

Уго Фосколо Последние Письма Якопо Ортиса, П Г Вудхауз Кодекс Вустеров, Гончаров Иа Обрыв, Виктор Астафьев Прокляты И Убиты, Марио Пьюзо Крёстный Отец, Александр Фадеев Молодая Гвардия