Краткие содержания произведений - евгений замятин - уездное

Анфим проваливается на первом же — по Закону Божьему и, боясь отца, домой не возвращается.Он поселяется на дворе заброшенного дома купцов Балкашиных. На огородах Стрелецкой слободы дана базаре все, что удается, ворует. Как-то Анфим крадет цыпленка со двора богатой вдовы кожевенногофабриканта Чеботарихи. Тут-то его и выслеживает кучер Урванка и тащит к хозяйке.Хочет Чеботариха наказать Барыбу, но, взглянув на его зверино-крепкое тело, уводит в своюспальню, якобы чтоб заставить раскаяться в грехе. Однако расползшаяся как тесто Чеботариха самарешает согрешить — для сиротинки.Теперь в доме Чеботарихи Барыба живет в покое, на всем готовом И бродит в сладком безделье.

Чеботариха в нем день ото дня все больше души не чает. Вот Барыба уже и на чеботаревском дворераспорядки наводит: мужиками командует, провинившихся штрафует.В чуриловском трактире знакомится Анфим с Тимошей-портным, маленьким, востроносым, похожим наворобья, с улыбкой вроде теплой лампадки. И становится Тимоша его приятелем.Однажды видит Барыба на кухне, как молоденькая служанка Полька, дура босоногая, поливает деревцоапельсиновое супом. Деревцо это уже полгода выращивает, бережет-холит. Выхватывает Анфим с корнемдеревцо — да за окно. Полька ревет, и Барыба выталкивает её ногой в погреб. Тут-то в его голове иповорачивается какой-то жернов. Он — за ней, легонько налегает на Польку, она сразу и падает.

Послушно двигается, только еще чаще хнычет. И в этом — особая сладость Барыбе. «Что, перина старая,

съела, ага?» — говорит он вслух Чеботарихе и показывает кукиш. Выходит из погреба, а под сараемкопошится Урванка.Барыба сидит в трактире за чаем с Тимошей. Тот заводит свое любимое — о Боге: Его нет, а все ж житьнадо по-Божьи. Да еще рассказывает, как, больной чахоткой, он ест со своими детьми из одной миски,

чтобы узнать, прилипнет ли эта болезнь к ним, поднимется ли у Бога рука на ребят несмышленых.В Ильин день устраивает Чеботариха Барыбе допрос — о Польке. Анфим молчит. Тогда Чеботарихабрызгает слюной, топает ногами: «Вон, вон из мово дому! Змей подколодный!» Барыба идет сначала кТимоше, потом в монастырь к монаху Евсею, знакомому Анфиму с детства.Батюшки Евсей и Иннокентий, а также Савка-послушник потчуют гостя вином. Затем Евсей, одолжив уАнфима денег, отправляется с ним и Савкой гулять дальше, в Стрельцы.На следующий день Евсей с Барыбой идут в Ильинскую церковь, где хранятся деньги Евсея, и монахвозвращает Анфиму долг. С тех пор вертится Барыба возле церкви и однажды ночью после праздничнойслужбы — шасть в алтарь за денежками Евсея: на кой ляд они монаху?Теперь Барыба снимает комнату в Стрелецкой слободе у Апроси-салдатки. Читает Анфим лубочныекнижонки. Гуляет в поле, там косят. Вот бы так и Барыбе! Да нет, не в мужики же ему идти. И подает онпрошение в казначейство: авось возьмут писцом.Узнает Евсей о пропаже денег и понимает, что украл их Барыба. Решают монахи напоить Анфимку-ворачаем на заговоренной воде — авось сознается. Отхлебывает Барыба из стакана, и хочется сказать: «Яукрал», но молчит он и лишь улыбается зверино. А сосланный в этот монастырь дьяконок подскакиваетк Барыбе: «Нет, братец, тебя никакой разрыв-травой не проймешь. Крепок, литой».Неможется Барыбе. На третий день только отлегло. Спасибо Апросе, выходила Анфима и стала с техпор его сударушкой.Осень в этот год какая-то несуразная: падает и тает снег, и с ним тают Барыбины-Евсеевы денежки. Изказначейства приходит отказ. Тут-то Тимоша и знакомит Анфима с адвокатом Семеном Семеновичем,

прозванным Моргуновым. Он ведет у купцов все их делишки темные и никогда не говорит о Боге.

Начинает Барыба ходить у него в свидетелях: оговаривает, кого велит Моргунов.В стране все полыхает, в набат бьют, вот и министра ухлопали. Тимоша и Барыба с приятелями передпасхальной вечерей сидят в трактире. Портной все в платок покашливает. Выходят на улицу, а Тимошавозвращается: платок в трактире обронил. Наверху шум, выстрелы, выкатывается кубарем Тимоша, вследкто-то стрелой и — в переулок. А другой, его сообщник — чернявенький мальчишечка, лежит на земле, ивладелец трактира старик Чурилов пинает его в бок: «Унесли! Убег один, со ста рублями убег!» Вдругподскакивает злой Тимоша: «Ты что ж это, нехристь, убить мальца-то за сто целковых хочешь?» Помнению Тимоши, Чурилову от сотни не убудет, а они, может, два дня не ели. «Ясли бы до нашего сонногоозера дошло, в самый бы омут полез!» — говорит приятелям Тимоша о революционных событиях.Понаехали из губернии, суд военный. Чурилов во время допроса жалуется на Тимошку-дерзеца. Барыбаже вдруг говорит прокурору: «Платка никакого не было. Сказал Тимоша: дело наверху есть».Тимошу арестовывают. Исправник Иван Арефьич с Моргуновым решают подкупить Барыбу, чтобы тотпоказал на суде против приятеля. Шесть четвертных да местишко урядника — не мало ведь!В ночь перед судом нудит внутри у Барыбы какой-то мураш надоедный. Отказаться бы, приятельвсе-таки, как-то чудно. Но жизни-то всего в Тимоше полвершка. Снятся экзамены, поп. Опять провалитсяАнфим, второй раз. А мозговатый он был, Тимоша-то. «Был?» Почему «был»?..Барыба уверенно выступает на суде. А утром в веселый базарный день казнят Тимошу и чернявенькогомальчишечку. Чей-то голос говорит: «Висельники, дьяволы!» А другой: «Тимошка Бога забыл.. Кончилосьв посаде старинное житье, взбаламутили, да».Белый новенький китель, погоны. Идет Барыба, радостный и гордый, к отцу: пусть-ка теперь поглядит.

Буркает постаревший отец: «Чего надо?» — «Слышал? Три дня как произвели». — «Слышал об тебе, как же.

И про монаха Евсея. И про портного тоже». И вдруг затрясся старик, забрызгал слюной: «Во-он из моводому, негодяй! Во-он!»Очумелый, идет Барыба в чуриловский трактир. Там веселятся приказчики. Уже здорово нагрузившись,

двигается Барыба к приказчикам: «У нас теперь смеяться с-строго не д-дозволяется…» Покачиваетсяогромный, четырехугольный, давящий, будто не человек, а старая воскресшая курганная баба, нелепаярусская каменная баба.

См. также:

А П Чехов Палата №6, Гогольнв Ночь Перед Рождеством, Чеховап Палата Номер 6, Виктор Астафьев Прокляты И Убиты, Василий Гроссман Жизнь И Судьба, Генрик Ибсен Пер Гюнт