Краткие содержания произведений - михаил булгаков - дни турбиных

Турбин Николай — его брат, 18 лет.

Тальберг Елена Васильевна — их сестра, 24 года.

Тальберг Владимир Робертович — генштаба полковник, её муж, 38 лет.

Мышлаевский Виктор Викторович — штабс-капитан, артиллерист, 38 лет.

Шервинский Леонид Юрьевич — поручик, личный адъютант гетмана.

Студзинский Александр Брониславович — капитан, 29 лет.

Лариосик — житомирский кузен, 21 год.А также: Гетман всея Украины, Фон Шратт — германский генерал, Фон Дуст — германскиймайор, Болботун — командир 1-й конной петлюровской дивизии, Галаньба — сотник-петлюровец,

бывший уланский ротмистр, Максим — гимназический педель, 60 лет, офицеры, юнкера.Вечер. Квартира Турбиных. В камине огонь, часы бьют девять раз. Алексей Турбин склонилсянад бумагами, Николка играет на гитаре и поет: «Хуже слухи каждый час. Петлюра идетна нас!» Алексей просит Николку не петь «кухаркины песни». Николка отвечает:— Полное расстройство нервов в Турбинском доме и вообще пессимизм. Алеша, я начинаюбеспокоиться. Тальберг сказал, что утром придет, уже девять, а его все нет…Электричество внезапно гаснет, за окнами с песней проходит воинская часть и раздаетсядалекий пушечный удар. Электричество вспыхивает вновь. Елена начинает серьезно беспокоитьсяза мужа, Алексей и Николка успокаивают ее: «Ты же знаешь, что линию на запад охраняютнемцы. А едет долго, потому что стоят на каждой станции. Революционная езда: час едешь, двастоишь».Раздается звонок и входит Мышлаевский, совершенно замерзший, почти обмороженный, в карманешинели его бутылка водки. Мышлаевский рассказывает, что приехал из-под Красного Трактира,

все крестьяне которого перешли на сторону Петлюры. Сам Мышлаевский почти чудом попалв город — перевод организовали штабные офицеры, которым Мышлаевский устроил жуткий скандал.

Алексей с радостью принимает Мышлаевского в свою часть, размещенную в Александровскойгимназии.Мышлаевский греется у камина и пьёт водку, Николка растирает ему обмороженные ноги, Еленаготовит горячую ванну. Когда Мышлаевский уходит в ванную, раздается непрерывный звонок (запалакнопка звонка). Входит Лариосик с чемоданом и узлом. Лариосик радостно здороваетсяс присутствующими, не замечая совершенно, что никто его не узнает (несмотря на маминутелеграмму в 63 слова!). Только после того как Лариосик представляется («Ларион ЛарионовичСуржанский»), недоразумение разрешается. Выясняется, что Лариосик — кузен из Житомира,

приехавший поступать в Киевский университет.Лариосик — маменькин сынок, нелепый, неприспособленный юноша, «ужасный неудачник», живущийв собственном мире и времени. Он ехал из Житомира 11 дней, по дороге у него украли узелс бельем, оставили одни только книги и рукописи (впрочем, уцелела рубашка, в которуюЛариосик завернул собрание сочинений Чехова). Елена решает поселить кузена в библиотеке.Когда Лариосик уходит, раздается звонок — пришел Тальберг, долгожданный муж Елены. Еленарадостно рассказывает о приезде Мышлаевского, Лариосика. Тальберг недоволен. Он рассказываето скверном положении дел: город окружен петлюровцами, немцы оставляют гетмана на произволсудьбы, и никто пока об этом не знает, даже сам гетман. Тальберг, персона слишком заметнаяи известная (все-таки помощник военного министра), собирается бежать в Германию. Один, таккак женщин немцы не берут. Поезд уходит через полтора часа, Тальберг вроде бы советуетсяс женой, но на самом деле ставит её перед фактом своей «командировки» (полковникигенштаба не бегают). Тальберг красиво рассуждает, что едет всего месяца на два, гетманобязательно вернется, и тогда вернется и он, а Елена тем временем побережет их комнаты.

Тальберг сурово наказывает Елене не принимать назойливого ухажера Шервинскогои не бросать тень на фамилию Тальберг. Елена уходит собирать чемодан мужу, а в комнату входит Алексей. Тальберг коротко сообщаетему о своем отъезде. Алексей в холодном гневе, он не принимает рукопожатие Тальберга.

Тальберг объявляет, что Алексею придется ответить за свои слова, когда… когда Тальбергвернется. Входит Николка, он тоже осуждает трусливого и мелочного Тальберга («с извозчикомторгуется»), называет его «крысой». Тальберг уезжает…Некоторое время спустя. Стол накрыт для ужина, Елена сидит за роялем и берет одини тот же аккорд. Вдруг входит Шервинский с огромным букетом и преподносит его Елене.

Шервинский деликатно ухаживает за ней, говорит комплименты.Елена рассказала Шервинскому об отъезде Тальберга, Шервинский рад известию, так как теперьимеет возможность ухаживать в открытую. Шервинский хвастается тем, как однажды пелв Жмеринке (у него прекрасный оперный голос): «… «ля» девять… семь тактов держал».Входят Алексей Турбин, Студзинский и Мышлаевский, Лариосик и Николка; Шервинскогои Лариосика представляют друг другу. Елена приглашает всех к столу — это последний ужинперед выступлением дивизиона Алексея Турбина.

Гости дружно едят, пьют за здоровье Елены, рассыпают перед ней комплименты. Шервинскийрассказывает, что с гетманом все обстоит благополучно, и не стоит верить слухам,

что немцы оставляют его на произвол судьбы.Все пьют за здоровье Алексея Турбина. Захмелевший Лариосик вдруг говорит: «…кремовые шторы…за ними отдыхаешь душой… забываешь о всех ужасах гражданской войны. А ведь нашиизраненные души так жаждут покоя…», вызывая этим заявлением дружеское подтрунивание. Николкасадится за рояль и поет патриотическую солдатскую песню, и тут Шервинский объявляет тоств честь гетмана. Тост не был поддержан, Студзинский объявляет, что «тост этот питьне станет и другим офицерам не советует». Назревает неприятная ситуация, на фонекоторой вдруг некстати выступает Лариосик с тостом «в честь Елены Васильевны и еесупруга, отбывшего в Берлин». Офицеры вступают в ожесточенную дискуссию по поводу гетманаи его действий, Алексей очень резко осуждает политику гетмана:— Если бы ваш гетман, вместо того чтобы ломать эту чертову комедию с украинизацией,

начал бы формирование офицерских корпусов, ведь Петлюры бы духу не пахло в Малороссии.

Но этого мало: мы бы большевиков в Москве прихлопнули, как мух.

— Немцы бы не позволили формировать армию, — возражает Шервинский, — они её боятся.

— Нет, — отвечает Алексей, — им нужно было объяснить, что мы им не опасны. А теперьпоздно, теперь наше офицерство превратилось в завсегдатаев кафе. Кафейная армия! Так они пойдет воевать. У него, мерзавца, валюта в кармане, которой он спекулирует… Далидивизион: ступай, Петлюра идет!… А я глянул вчера на юнкеров — на сто юнкеров —сто двадцать студентов, и держат они винтовку, как лопату. И вот вчера на плацу… Снегидет, туман… Померещился мне, знаете ли, гроб… В России, господа, две силы: большевики и мы.

Да, мы не удержим Петлюру. Но ведь он ненадолго придет. А вот за ним придут большевики.

И когда мы встретимся с ними, дело пойдет веселее. Или мы их закопаем, или, вернее, онинас.Лариосик тем временем садится за рояль и поет, все сумбурно подхватывают. ПьяныйМышлаевский выхватывает маузер и собирается идти стрелять комиссаров, его утихомиривают.

Шервинский продолжает защищать гетмана:— Гетман так и сделает, как вы предлагаете. Вот когда нам удастся отбиться от Петлюрыи союзники помогут нам разбить большевиков, вот тогда гетман положит Украину к стопам Егоимператорского Величества государя императора Николая Александровича…— Импертор убит… — замечает Николка.

— Нет, — возражает Шервинский, — это выдумано большевиками.И он рассказывает легендарную историю о Николае II, якобы находящемся сейчас при дворенемецкого императора Вильгельма. Ему возражают другие офицеры. Мышлаевский плачет:— Разве это народ? Ведь это бандиты. Профессиональный союз цареубийц!Он вспоминает императора Петра III, Павла I и Александра I, убитых своими подданными. ЗатемМышлаевскому становится плохо, Студзинский, Николка и Алексей его уносят в ванную.Шервинский и Елена остаются одни. Елене неспокойно, она рассказывает Шервинскому сон: «Будтомы все ехали на корабле в Америку и сидим в трюме. И вот шторм… Вода поднимаетсяк самым ногам… Влезаем на какие-то нары. И вдруг крысы. Такие омерзительные, такиеогромные…»Шервинский вдруг заявляет Елене, что муж её не вернется, и признается в любви. Еленане верит Шервинскому, упрекает его в нахальстве, «похождениях» с меццо-сопранос накрашенными губами; затем признается, что мужа не любит и не уважает,

а Шервинский ей очень нравится. Шервинский умоляет Елену развестись с Тальбергом и выйтиза него. Они целуются. Ночь. Рабочий кабинет гетмана во дворце. В комнате стоит громадный письменный стол,

на нем телефонные аппараты. Дверь отворяется, и лакей Федор впускает Шервинского. Шервинскийудивлен, что в кабинете никого нет, ни дежурных, ни адъютантов. Федор рассказываетему, что второй личный адъютант гетмана, князь Новожильцев, «изволили неприятное известиеполучить» по телефону и при этом «в лице очень изменились», а затем «вовсе из дворцавыбыли», «в штатском уехали». Шервинский в недоумении, взбешен. Он бросается к телефонуи вызывает Новожильцева, но по телефону голосом самого Новожильцева отвечают, что егонет. Начальника штаба Святошинского полка, его помощников также нет. Шервинский пишет запискуи просит Федора передать её вестовому, который должен получить по этой записке некийсверток.Входит гетман. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуковкавказского типа. Блестящие генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладкообритая голова, лет сорока пяти.Гетман назначил без четверти двенадцать совещание, на которое должно прибыть высшеекомандование русской и германской армий. Шервинский докладывает, что никто не прибыл. Онна ломаном украинском языке пытается рассказать гетману о недостойном поведенииНовожильцева, гетман срывается на Шервинского. Шервинский, переходя уже на русский язык,

докладывает, что звонили из штаба и сообщили, что командующий добровольческой армиизаболел и отбыл со всем штабом в германском поезде в Германию. Гетман поражен:— Вы в здравом уме? Вы соображаете, о чем вы доложили? Они бежали? Катастрофа, что ли?— Так точно, катастрофа, — отвечает Шервинский. — В десять часов вечера петлюровскиечасти прорвали фронт и конница Болботуна пошла в прорыв…Раздается стук в дверь, входят представители германского командования: седой, длиннолицыйгенерал фон Шратт и багроволицый майор фон Дуст. Гетман радостно встречает их, рассказываето предательстве штаба русского командования и прорыве фронта конницей Петлюры. Он проситгерманское командование немедленно дать войска для отражения банд и «восстановленияпорядка на Украине, столь дружественной Германии».Генералы отказывают в помощи, заявляя, что вся Украина на стороне Петлюры, и потомугерманское командование выводит свои дивизии обратно в Германию, и предлагают немедленную«эвакуацию» гетмана в том же направлении. Гетман начинает нервничать и хорохориться

(«Я заявляю протест… У меня есть еще возможность собрать армию и защищать Киев своимисредствами… Ответственность ляжет на германское командование…»). Немцы в ответ намекают,

что если гетман вдруг попадет в плен, то его немедленно повесят. Гетман сломлен.Дуст стреляет из револьвера в потолок, Шратт скрывается в соседней комнате. Прибежавшимна шум Дуст объясняет, что с гетманом все в порядке, это генерал фон Шратт зацепилбрюками револьвер и «ошибочно попал к себе на голова». В комнату входит врач германскойармии с медицинской сумкой. Шратт спешно переодевает гетмана в германскую униформу,

«как будто вы есть я, а я есть раненый; мы вас тайно вывезем из города».Раздается звонок по полевому телефону, Шервинский докладывает гетману, что два полкасердюков перешли на сторону Петлюры, на обнаженном участке появилась неприятельскаяконница. Гетман просит передать, чтобы задержали конницу хотя бы на полчаса («Я же долженуехать!»). Шервинский обращается к Шратту с просьбой взять и его с невестойв Германию. Шратт отказывает, он сообщает, что в эвакуационном поезде нет мест,

и там уже есть адъютант — князь Новожильцев. Тем временем растерянный гетман переодетгерманским генералом. Врач наглухо забинтовывает ему голову и укладывает на носилки.

Гетмана выносят, а Шратт незамеченным выходит через черную дверь.Шервинский замечает золотой портсигар, который забыл гетман. Немного поколебавшись, Шервинскийпрячет портсигар в карман («Историческая ценность»). Затем он звонит Турбину и рассказываето предательстве гетмана, переодевается в штатское, которое доставил по его просьбевестовой, и исчезает.Вечер. Пустое, мрачное помещение. Надпись: «Штаб 1-й кинной дивизии». Штандарт голубой с желтым,

керосиновый фонарь у входа. За окнами изредка раздается стук лошадиных копыт, тихонаигрывает гармоника.В штаб вволакивают дезертира-сечевика с окровавленным лицом. Галаньба, холодный, черный,

жестоко допрашивает дезертира, который на самом деле оказывается петлюровцемс обмороженными ногами, пробиравшемся в лазарет. Галаньба приказывает отвести сечевикав лазарет, а после того, как лекарь перевяжет ему ноги, привести обратно в штаб и датьпятнадцать шомполов «щоб вин знав, як без документов бегать с своего полку».За окном раздаются тревожные голоса: «Держи их!» — это евреи побежали из Слободки прямопо льду. Вдогонку бросаются верховые петлюровцы.В штаб приводят человека с корзиной. Это сапожник, он работает дома, а готовый товаротносит в город, в хозяйский магазин. Петлюровцы радуются — есть чем поживиться, онирасхватывают сапоги, невзирая на робкие возражения сапожника («Мне без этих сапог погибать…Тут на две тысячирублей…»). Болботун заявляет, что сапожнику выдадут расписку, а Галаньбадает сапожнику в ухо. Сапожник убегает.В это время объявляют наступление. За окном топот, свист, все выбегают, гармоника гремит,

пролетая…Рассвет. Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах, ящики, пулеметы. Гигантскаялестница, портрет Александра I наверху. Дивизион марширует по коридорам гимназии, Николка поетромансы на нелепый мотив солдатской песни, юнкера оглушительно подхватывают.К Мышлаевскому и Студзинскому подходит офицер и говорит, что из его взвода ночьюубежали пять юнкеров. Мышлаевский отвечает, что Турбин уехал выяснять обстановку, а затемприказывает юнкерам идти в классы «парты ломать, печи топить!» Из каморки появляется Максими говорит в ужасе, что нельзя топить партами («Что же делается! Татары, чистые татары»),

а надо топить дровами; но дров нет, и офицеры отмахиваются от него.Совсем близко раздаются разрывы снарядов. Входит Алексей Турбин. Он срочно приказывает вернутьзаставу на Демиевке, а затем обращается к офицерам и дивизиону:— Приказываю господам офицерам и дивизиону внимательно слушать то, что я им объявлю.

Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять. За ночь в нашем положении произошли резкиеи внезапные изменения… Поэтому объявляю, что наш дивизион я распускаю. Борьбас Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себяпогоны, все знаки отличия и бежать по домам. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание!Живо!Мертвая тишина взрывается криками: «Арестовать его!», «Что это значит?», «Юнкера, взять его!»,

«Юнкера, назад!». Возникает неразбериха, офицеры размахивают револьверами, юнкера не понимают,

что происходит, и отказываются подчиняться приказу. Мышлаевский и Студзинский вступаютсяза Турбина, который опять берет слово:— Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командиравашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаетезащищать? (В ответ — молчание.) Сегодня ночью гетман, бросив на произвол судьбы армию,

бежал, переодевшись германским офицером в Германию. Одновременно бежала по тому женаправлению другая каналья — командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои,

не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходувместе с ним. (Гул.) Я сейчас был в штабе и проверил сведения. Итак, господа! Вот мы, насдвести человек. А двухсоттысячная армия Петлюры на окраинах города! Одним словом, в бойя вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более, что за этотбалаган совершенно бессмысленно заплатите своей кровью все вы! (Гул и рев.) И если вы думаетеидти на Дон, то там вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву. Они васзаставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегутза границу… Я знаю, что в Ростове то же самое, что в Киеве. Там дивизионыбез снарядов, юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях… Мне поручили вас толкнутьв драку. Я заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движениюна Украине конец. Ему конец всюду! Народ не с нами. Он против нас. И вот я, кадровый офицерАлексей Турбин, вынесший войну с германцами, я на свою совесть и ответственностьпринимаю все, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. (Рев голосов. Внезапный разрыв.) Срывайтепогоны, бросайте винтовки и немедленно по домам!В зале поднимается страшная суматоха, юнкера и офицеры разбегаются. Николка ударяетвинтовкой в ящик с выключателями и убегает. Свет гаснет. Алексей у печки рвети сжигает бумаги. Входит Максим, Турбин отсылает его домой. Максим жалостливо отвечает:— Ваше высокоблагородие, куда ж это я пойду? Мне уходить нельзя от казенного имущества.

Парты поломали, такого убытку наделали… Кто отвечать будет? Максим за все отвечай. Всякие —за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать… — креститсяи уходит.В окна гимназии пробивается зарево, Мышлаевский появляется наверху и кричит, что зажегцейхгауз, сейчас еще две бомбы вкатит в сено — и ходу. Но когда узнаёт, что Турбиностается в гимназии дожидаться заставу, решает остаться с ним. Турбин против, он приказываетМышлаевскому сейчас же идти к Елене и караулить ее. Мышлаевский исчезает.Николка появляется наверху лестницы и заявляет, что не уйдет без Алексея. Алексейвыхватывает револьвер, чтобы хоть как-то заставить Николку бежать. В это время появляютсяюнкера, бывшие в заставе. Они сообщают, что конница Петлюры идет следом. Алексей приказываетим бежать, а сам остается, чтобы прикрывать отход юнкеров.Раздается близкий разрыв, стекла лопаются, Алексей падает. Из последних сил он приказываетНиколке бросать геройство и бежать. В это мгновение в зал врываются гайдамакии стреляют в Николку. Николка отползает вверх по лестнице («Висельники, не дамся!»),

бросается с перил и исчезает.Гармоника шумит и гудит, раздается звук трубы, знамена плывут вверх по лестнице.

Оглушительный марш.Рассвет. Квартира Турбиных. Электричества нет, на ломберном столике горит свеча. В комнатеЛариосик и Елена, которая очень беспокоится за братьев, Мышлаевского, Студзинскогои Шервинского. Лариосик вызывается пройти на поиски, но Елена отговаривает его. Она самасобирается выйти навстречу братьям («Я женщина, меня не тронут»). Лариосик заговаривает былоо Тальберге, но Елена строго обрывает его: «Имени моего супруга больше в домене упоминайте. Слышите?»Раздается стук в дверь — пришел Шервинский. Он принес дурные вести: гетман, князь Белоруковбежали, Петлюра взял город. Шервинский пытается успокоить Елену, объясняя, что предупредилАлексея, и тот скоро придет.Опять стук в дверь — входят Мышлаевский и Студзинский. Елена бросается к нимс вопросом: «А где Алеша и Николай?» Ее успокаивают.Мышлаевский начинает насмехаться над Шервинским, упрекая в любви к гетману. Шервинскийв ярости («Что означает этот балаганный тон?»). Студзинский пытается прекратить ссору.

Мышлаевский смягчается, спрашивает:— Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?— При мне, — отвечает Шервинский. — Обнял и поблагодарил за верную службу.

И прослезился… И портсигар золотой подарил, с монограммой.Мышлаевский не верит, намекает на «богатую фантазию» Шервинского, тот молча показываетукраденный портсигар. Все поражены.Раздается стук в окно. Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинувштору, выглядывают и выбегают. Через несколько минут в комнату вносят Николку, у негоразбита голова, кровь в сапоге. Лариосик хочет известить Елену, но Мышлаевский зажимает емурот: «Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь…».Шервинский прибегает с йодом и бинтами, Студзинский бинтует голову Николки. Вдруг Николкаприходит в себя, его тотчас спрашивают: «Где Алешка?», но Николка в ответ только бессвязнобормочет.В комнату стремительно входит Елена, и ее сразу же начинают успокаивать: «Упал они головой ударился. Страшного ничего нет». Елена в тревоге допрашивает Николку: «ГдеАлексей?», — Мышлаевский делает знак Николке — «молчи». Елена в истерике, онадогадывается, что с Алексеем произошло страшное, и упрекает оставшихся в живых:— А вы?! Старшие офицеры! Все домой пришли, а командира убили?…— Лена, — отвечает Мышлаевский, — пожалей нас, что ты говоришь?! Мы все исполняли егоприказание. Все!Но истерика распространяется, вот уже Студзинский хватается за револьвер:— Нет, она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер,

и я свою ошибку поправлю!Шервинский и Мышлаевский пытаются образумить Студзинского, отнять у него револьвер. Еленапытается смягчить свой упрек: «Я от горя сказала. У меня помутилось в голове…Я обезумела…» И тут Николка открывает глаза и подтверждает страшную догадку Елены:

«Убили командира». Елена падает в обморок.Прошло два месяца. Наступил крещенский сочельник 1919 года. Елена и Лариосик наряжают елку.

Лариосик рассыпает комплименты перед Еленой, читает ей стихи и признается, что влюбленв нее. Елена называет Лариосика «страшным поэтом» и «трогательным человеком», проситпочитать стихи, по-дружески целует его в лоб. А затем признается, что давно влюбленав одного человека, более того, у нее с ним роман; и Лариосик очень хорошо знает этогочеловека… Отчаявшийся Лариосик отправляется за водкой, чтобы «напиться до бесчувствия»,

и в дверях сталкивается с входящим Шервинским. Тот в мерзкой шляпе, изодранном пальтои синих очках. Шервинский рассказывает новости:— Поздравляю вас, Петлюре крышка! Сегодня ночью красные будут. А пальтишко я у дворниканапрокат взял. Это беспартийное пальтишко, — он снимает пальто, шляпу, калоши, очки,

и остается в великолепном фрачном костюме. — Вот, поздравьте, только что с дебюта.

Пел и принят… Лена, вот все кончилось. Николка выздоравливает… Теперь начинается новая жизнь.

Больше томиться нам невозможно. Он не приедет. Его отрезали, Лена!— Леонид, я стану вашей женой, если вы изменитесь. И прежде всего перестанете лгать! Хотянет, вы не лгун, а Бог тебя знает, какой-то пустой, как орех… Важно, чтобы ты пересталхвастать и лгать. Единственный раз сказал правду, когда говорил про портсигар,

и то никто не поверил, доказательство пришлось предъявлять. Фу!… Срам… — Про портсигар я именно все наврал. Гетман мне его не дарил, не обнимали не прослезился. Просто он его на столе забыл, а я его спрятал. Это историческаяценность.Елена отнимает портсигар у Шервинского и прячет его, затем опять поворачиваетсяк Шервинскому:— Что ж мы будем делать с Тальбергом?— Развод. Ты адрес его знаешь? Телеграмму ему и письмо о том, что все кончено!— Ну хорошо! Скучно мне и одиноко. Тоскливо. Хорошо! Я согласна!Шервинский срывает со стены потрет Тальберга и швыряет его в камин. Они уходятв комнату Елены. Слышен рояль, Шервинский поет.Николка входит, бледный и слабый, в черной шапочке и студенческой тужурке,

на костылях. Он замечает сорванную раму («Вышибли. Понимаю. Я давно догадывался…»)

и ложится на диван. Приходит Лариосик, он только что самостоятельно добыл бутылку водки,

более того, невредимой донес её до квартиры, чем чрезвычайно горд:— Иду сейчас по улице — обозы, обозы, и на них эти, с хвостами. Видно, здоровопоколотили их большевики. Но, тем не менее, я водочки достал! Единственный раз в жизнимне повезло! Пусть знает Мышлаевский, на что я способен. Два раза упал, затылком ударился,

но бутылку держал в руках.Николка указывает на пустую раму от портрета:— Потрясающая новость! Елена расходится с мужем. Она за Шервинского выйдет.

Ошарашенный Лариосик роняет бутылку, которая разбивается вдребезги. Раздается звонок, Лариосиквпускает Мышлаевского и Студзинского (оба в штатском). Те наперебой докладывают новости:— Красные разбили Петлюру! Войска Петлюры город оставляют!— Красные уже в Слободке. Через полчаса будут здесь.

— Тихо, вежливо идут. И без всякого боя!— А главное, — добавляет Лариосик, — все радуются, даже буржуи недорезанные. До тоговсем Петлюра надоел!— Лучше всего — размышляет Студзинский, — нам пристроиться к обозу и уйти вследза Петлюрой в Галицию! А там на Дон, к Деникину, и биться с большевиками.

— Опять, значит, к генералам под команду? — вступает в спор Мышлаевский. — Жаль,

что лежит Алешка в земле, а то бы он много интересного мог рассказатьпро генералов.Николка плачет, вспомнив о брате.— Довольно! — продолжает Мышлаевский. — Я воюю за отечество с девятьсотчетырнадцатого года… А где это отечество, когда бросили меня на позор?! И я опять идик этим светлостям?! Ну нет. Шиш! Да, ежели угодно, я за большевиков, но только противкоммунистов… А если это одно и то же, ну, тогда и за коммунистов… А еслибольшевики мобилизуют, то пойду, и буду служить. Да! Потому что у Петлюры двести тысяч,

но они пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Потомучто за большевиками мужички тучей… А я что могу противопоставить? Рейтузыс кантом? А они этого канта видеть не могут… Спереди красногвардейцы, сзади спекулянтыи всякая рвань с гетманом, а я посредине? Нет, мне надоело изображать навоз в проруби.

Пусть мобилизуют! По крайней мере, буду знать, что я буду служить в русской армии. Народне с нами. Народ против нас. Алешка был прав!— Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?! Да они нас все равнорасстреляют! Я с ними буду биться!— Пожалуйста! Валяй! Кричи большевикам: не пущу! Николку головой с лестницы уже сбросили!А тебе её и вовсе оторвут. И правильно. Теперь пошли дела не наши!— Была у нас Россия — великая держава!…— И будет!… Прежней не будет, новая будет. А когда вас расхлопают на Дону —а что вас расхлопают, я предсказываю, — и когда Деникин даст деру за границу —а я это тоже предсказываю, — тогда куда? Тоже за границу? Нужны вы там! Кудани приедете, в харю наплюют от Сингапура до Парижа. Я буду здесь, в России. И будьс ней что будет!…В пылу спора вбегает Шервинский и объявляет, что Елена разводится с Тальбергоми выходит замуж за Шервинского. Все их поздравляют. Вдруг дверь в переднюю открывается,

входит Тальберг в штатском пальто, с чемоданом.Елена просит всех оставить их с Тальбергом наедине. Все уходят, причем Лариосикпочему-то на цыпочках. Елена коротко сообщает Тальбергу, что Алексей убит,

а Николка — калека. Тальберг заявляет, что гетманщина «оказалась глупой опереткой», немцыих обманули, но в Берлине ему удалось достать командировку на Дон, к генералуКраснову, и вот сейчас он приехал за своей женой. Елена сухо отвечает Тальбергу,

что разводится с ним и выходит замуж за Шервинского. Тальберг пытается устроить сцену,

но выходит Мышлаевский и со словами: «Ну? Вон!» — бьет Тальберга по лицу. Тальберграстерян, он идет в переднюю и уходит…В комнату с елкой входят все, Лариосик тушит свет и зажигает на елке электрическиелампочки, затем приносит гитару и передает её Николке. Николка поет, и все, кромеСтудзинского, подхватывают припев:Так за Совет Народных Комиссаров…Мы грянем громкое «Ура! Ура! Ура!»Все просят Лариосика сказать речь. Лариосик смущен, отнекивается, но все же говорит:— Мы встретились в самое трудное и страшное время, и все мы пережили очень много…и я в том числе. Мой утлый корабль долго трепало по волнам гражданской войны… Пока егоне прибило в эту гавань с кремовыми шторами, к людям, которые мне так понравились…Впрочем, и у них я застал драму… Время повернулось. Вот сгинул Петлюра… Мы все сновавместе… И даже больше того: вот Елена Васильевна, она тоже пережила очень и очень многои заслуживает счастья, потому что она замечательная женщина.Раздались далекие пушечные удары. Но это не бой, это салют. На улице играют«Интернационал» — идут красные. Все подходят к окну.— Господа, — говорит Николка, — сегодняшний вечер — великий пролог к новойисторической пьесе.

— Кому — пролог, — отвечает ему Студзинский, — а кому — эпилог.

См. также:

Михаил Булгаков Белая Гвардия, Другой Автор Повесть Временных Лет, Виктор Астафьев Прокляты И Убиты, Алесь Адамович Каратели, Халлдор Лакснесс Исландский Колокол, Серафимовичас Железный Поток