Краткие содержания произведений - м. ю. лермонтов - герой нашего времени

До Владикавказа, куда держат путь наши армейцы, не так уж и далеко, но гололеди внезапный буран вынуждают их дважды останавливаться на ночлег. Под чаек из чугунногочайника Максим Максимыч и рассказывает любознательному, как все пишущие и записывающиелюди, попутчику действительное происшествие из своей жизни.Это сейчас пятидесятилетнийштабс-капитан числится кем-то вроде интенданта, а пять лет назад был он ещё строевымофицером — комендантом сторожевой крепости и стоял со своею ротой в только чтозамиренной Чечне. Случается, конечно, всякое — «каждый день опасность» («народкругом дикий»), — но в общем с замиренными «дикарями» замирители живутпо-соседски, пока в «скучной» крепости не появляется Григорий АлександровичПечорин, блестящий гвардеец, переведенный в армию и полусосланный на Кавказза какую-то скандально-светскую провинность. Прослужив под началом у МаксимаМаксимыча около года, двадцатипятилетний прапорщик, с виду такой тоненький да беленький,

успевает: положить глаз на прехорошенькую дочку местного «мирного» князя, с помощьюмладшего брата Бэлы — Азамата — умыкнуть её из отчего дома, приручить, влюбитьв себя до страсти, а месяца через четыре сообразить: любовь дикарки ничем не лучше любвизнатной барыни. Уж на что прост Максим Максимыч, а понимает: затеянное Печориным

(от скуки!) романтическое предприятие добром не кончится. Кончается и впрямь худо:

переделом краденого. Дело в том, что Печорин расплачивается с Азаматом не своим золотом,

а чужим — бесценным — конем, единственным достоянием удальца Казбича. Казбич,

в отместку, похищает Бэлу и, поняв, что от погони не уйти, закалываетеё.Рассказанная штабс-капитаном «историйка» так и осталась бы путевым эпизодомв «Записках о Грузии», над которыми работает автор, если б не дорожный сюрприз:

задержавшись во Владикавказе, он становится очевидцем нечаянной встречи Максима Максимычас Печориным, вышедшим в отставку и направляющимся в Персию.Понаблюдав за бывшимподчиненным штабс-капитана, автор, замечательный физиономист, убежденный, что по чертам лицаможно судить о характере человека, приходит к выводу: Печорин — лицо типическое, можетбыть, даже портрет героя времени, самой жизнью составленный из пороков бесплодного поколения.

Короче: тянет на суперсовременный, психологический роман, ничуть не менее любопытный, чем«история целого народа». Вдобавок он получает в полное свое распоряжение уникальныйдокумент. Осерчав на Григория Александровича, Максим Максимыч сгоряча передает попутчику«печоринские бумаги» — дневник, забытый им в крепости при спешном отъездеза хребет — в Грузию. Извлечения из этих бумаг — центральная часть «Героянашего времени» («Журнал Печорина»).Первая главка этого романа в романе —

авантюрная новелла «Тамань» подтверждает: штабс-капитан, при всем своем простодушии, вернопочувствовал характер погубителя Бэлы: Печорин — охотник за приключениями, из техбессмысленно-действенных натур, что готовы сто раз пожертвовать жизнью, лишь бы достать ключк заинтриговавшей их беспокойный ум загадке. Судите сами: трое суток в пути, приезжаетв Тамань поздно ночью, с трудом устраивается на постой — денщик храпит, а баринуне до сна. Охотничий инстинкт и дьявольская интуиция нашептывают: слепой мальчик,

пустивший его «на фатеру», не так слеп, как говорят, а фатера — даром чтокособокая мазанка — не похожа на семейную хату. Слепой и впрямь ведет себя страннодля незрячего: спускается к морю по отвесному склону «верной поступью», да ещёи волочит какой-то узел. Печорин крадется следом и, спрятавшись за прибрежнымутесом, продолжает наблюдение. В тумане обозначается женская фигура. Прислушавшись,

он догадывается: двое на берегу ждут некоего Янко, чья лодка должна незаметно пробратьсямимо сторожевых судов. Девушка в белом тревожится — на море сильная буря, —

но отважный гребец благополучно причаливает. Взвалив привезенные тюки на плечи, троицаудаляется. Загадка, показавшаяся Печорину замысловатой, разрешается легче легкого: Янко привозитиз-за моря контрабандный товар (ленты, бусы да парчу), а девушка и слепой помогаютего прятать и продавать. С досады Печорин делает опрометчивый шаг: в упор, при старухехозяйке, спрашивает мальчика, куда тот таскается по ночам. Испугавшись, что постоялец«донесет» военному коменданту, подружка Янко (Печорин про себя называет её ундиной —

водяной девой, русалкой) решает отделаться от не в меру любопытного свидетеля. Приметив,

что приглянулась мимоезжему барину, русалочка предлагает ему ночную, тет-а-тет, лодочнуюпрогулку по неспокойному морю. Печорин, не умеющий плавать, колеблется, но отступать передопасностью — не в его правилах. Как только лодка отплывает на достаточноерасстояние, девушка, усыпив бдительность кавалера пламенными объятиями, ловко выкидываетза борт его пистолет. Завязывается борьба. Суденышко вот-вот перевернется.

Печорин — сильнее, но дева моря гибка, будто дикая кошка; ещё один кошачий бросок —

и наш супермен последует за своим пистолетом в набегающую волну. Но все-такиза бортом оказывается ундина. Печорин кое-как подгребает к берегу и видит, чторусалочка уже там. Появляется Янко, одетый по-походному, а затем и слепой.

Контрабандисты, уверенные, что теперь, после неудачного покушения, господин офицер навернякадонесет властям, сообщают мальчику, что оставляют Тамань насовсем. Тот слезно просит взятьи его, но Янко грубо отказывает: «На что мне тебя!» Печорину становится грустно, емувсе-таки жаль «бедного убогого». УВЫ, ненадолго. Обнаружив, что бедный слепец егообокрал, безошибочно выбрав самые ценные вещи (шкатулку с деньгами, уникальный кинжал и пр.),

он называет воришку «проклятым слепым».О том, что произошло с Печориным послеотбытия из Тамани, мы узнаем из повести «Княжна Мери» (второй фрагмент «ЖурналаПечорина»). В карательной экспедиции против причерноморских горцев он шапочно знакомитсяс юнкером Грушницким, провинциальным юношей, вступившим в военную службуиз романтических побуждений: зиму проводит в С. (Ставрополе), где коротко сходитсяс доктором Вернером, умником и скептиком. А в мае и Печорин, и Вернер,

и Грушницкий, раненный в ногу и награжденный — за храбрость — Георгиевскимкрестом, уже в Пятигорске. Пятигорск, как и соседний Кисловодск, славится целебными водами,

май — начало сезона, и все «водяное общество» — в сборе. Обществов основном мужское, офицерское — как-никак, а кругом война, дамы (а тем паченестарые и хорошенькие) — наперечет. Самая же интересная из «курортниц»,

по общему приговору, — княжна Мери, единственная дочь богатой московской барыни. КнягиняЛиговская — англоманка, поэтому её Мери знает английский и читает Байрона в подлиннике.

Несмотря на ученость, Мери непосредственна и по-московски демократична. Мигомзаметив, что ранение мешает Грушницкому наклоняться, она поднимает оброненный юнкером стаканс кислой — лечебной — водой. Печорин ловит себя на мысли, что завидует Грушницкому.

И не потому, что московская барышня так уж ему понравилась — хотя, как знаток, вполнеоценил и небанальную её внешность, и стильную манеру одеваться. А потому, что считает: вселучшее на этом свете должно принадлежать ему. Короче, от нечего делать он начинаеткампанию, цель которой — завоевать сердце Мери и тем самым уязвить самолюбие заносчивогои не по чину самовлюбленного Георгиевского кавалераИ то и другое удаетсявполне. Сцена у «кислого» источника датирована 11 мая, а через одиннадцать днейв кисловодской «ресторации» на публичном балу он уже танцует с Лиговской-младшейвходящий в моду вальс. Пользуясь свободой курортных нравов, драгунский капитан, подвыпившийи вульгарный, пытается пригласить княжну на мазурку. Мери шокирована, Печорин ловко отшиваетмужлана и получает от благодарной матери — ещё бы! спас дочь от обморокана балу! — приглашение бывать в её доме запросто. Обстоятельства меж тем усложняются.

На воды приезжает дальняя родственница княгини, в которой Печорин узнает «свою Веру»,

женщину, которую когда-то истинно любил. Вера по-прежнему любит неверного своеголюбовника, но она замужем, и муж, богатый старик, неотступен, как тень: гостинаякнягини — единственное место, где они могут видеться, не вызывая подозрений.

За неимением подруг, Мери делится с кузиной (предусмотрительно снявшей соседний домс общим дремучим садом) сердечными тайнами; Вера передает их Печорину — «онавлюблена в тебя, бедняжка», — тот делает вид, что его это ничуть не занимает.

Но женский опыт подсказывает Вере: милый друг не совсем равнодушен к обаянию прелестноймосквички. Ревнуя, она берет с Григория Александровича слово, что он не женится на Мери.

А в награду за жертву обещает верное (ночное, наедине, в своем будуаре) свидание.

Нетерпеливым любовникам везет: в Кисловодск, куда «водяное общество» переместилосьза очередной порцией лечебных процедур, приезжает знаменитый маг и фокусник. Весь город,

за исключением Мери и Веры, естественно, там. Даже княгиня, несмотря на болезнь дочери,

берет билет. Печорин едет вместе со всеми, но, не дождавшись конца, исчезает«по-английски». Грушницкий с дружком драгуном преследуют его и, заметив, чтоПечорин скрывается в саду Лиговских, устраивают засаду (ничего не зная про Веру, онивоображают, что негодяй тайно свиданничает с княжной). Поймать ловеласа с поличным, правда,

не удается, но шум они поднимают изрядный — держи, мол, вора!На поиски грабителей,

то бишь черкесов, в Кисловодск срочно вызывается казачий отряд. Но эта версия — дляпростонародья. Мужская часть «водяного общества» с удовольствием смакует распускаемыеГрушницким и его напарником коварные наветы на княжну. Печорину, попавшему в ложноеположение, ничего другого не остается, как вызвать клеветника на дуэль. Грушницкий,

по совету секунданта (все того же пьяницы-драгуна), предлагает стреляться «на шестишагах». А чтобы обезопасить себя (на шести шагах промахнуться практически невозможно, темпаче профессиональному военному), позволяет драгуну оставить пистолет противника незаряженным.

Вернер, по чистой случайности проведавший о бесчестном заговоре, в ужасе. Однако Печоринхладнокровно — и строго по правилам дуэльного кодекса — расстраиваетмошеннический план. Первым, по жребию, стреляет Грушницкий, но он так взволнован, что«верная» пуля только слегка задевает его счастливого соперника. Прежде чем сделатьответный — смертельный — выстрел, Печорин предлагает бывшему приятелю мировую. Тот,

в состоянии почти невменяемом, отказывается наотрез: «Стреляйте! Я себя презираю, а васненавижу! Если вы меня не убьете, я вас зарежу из-за угла!»Смертьнезадачливого поклонника княжны не снимает напряжения внутри любовного четырехугольника.

Вера, прослышав про поединок на шести шагах, перестает контролировать себя, муж догадываетсяоб истинном положении вещей и велит срочно закладывать коляску. Прочитав прощальную еёзаписку, Печорин вскакивает на своего Черкеса. Мысль о расставании навек приводит егов ужас: только теперь он осознает, что Вера для него дороже всего на свете. Но коньне выдерживает бешеной скачки — бессмысленной гонки за погибшим, погубленным счастьем.

Печорин пешком возвращается в Кисловодск, где его ждет пренеприятное известие: начальствоне верит, что гибель Грушницкого — проделки черкесов, и на всякий случай решаетзаслать оставшегося в живых «поединщика» куда подальше. Перед отъездом Печорин заходитк Лиговским проститься. Княгиня, забыв о приличиях, предлагает ему руку дочери. Он проситразрешения поговорить с Мери наедине и, помня о данной Вере клятве —

«Ты не женишься на Мери?!», — объявляет бедной девочке, что волочился за нейот скуки, чтобы посмеяться. Разумеется, в эту вульгарную, годную разве что для мещанскихповестей формулу нелюбви его чувства к Мери никак не укладываются. Но он — игрок,

а игроку важнее всего сохранить хорошую мину при плохой игре. И с этим — увы! —

ничего не поделаешь! — это человек, а стиль жизни нашего героя таков, чтоон, вроде бы того не желая, губит все живое, где бы это живое ни обреталось —

в горской сакле, в убогой мазанке или в богатом дворянском гнезде.Палачом поневолепредстает Печорин и в остросюжетной новелле «Фаталист» (заключительная главаромана). В офицерской картежной компании, собравшейся на квартире у начальникаприфронтового гарнизона, завязывается философский диспут. Одни считают мусульманскоеповерье — «будто судьба человека написана на небесах» — сущим вздором, другие,

напротив, убеждены: каждому свыше назначена роковая минута. Поручик Вулич, родом — серб,

а по расположению ума — фаталист, предлагает спорщикам поучаствовать в мистическомэксперименте. Дескать, ежели час его смерти ещё не пробил, то провидение не допустит, чтобыпистолет, который он, Вулич, принародно приставит дулом ко лбу, выстрелил. Кому, господа,

угодно заплатить за редкостное зрелище N-ное количество червонцев? Никому, конечноже, не угодно. Кроме Печорина. Этот не только выворачивает на игральный стол всесодержимое своего кошелька, но и говорит Вуличу — вслух, глядя в глаза: «Вы нынчеумрете!» Первый «раунд» опасного пари выигрывает серб: пистолет действительно даетосечку, хотя и совершенно исправен, следующим выстрелом поручик пробивает насквозь висящуюна стене фуражку хозяина. Но Печорин, наблюдая, как фаталист перекладывает в свой карманего золотые, настаивает: на лице у Вулича — знак близкой смерти. Вулич, спервасмутившись, а потом и вспылив, уходит. Один. Не дожидаясь замешкавшихся товарищей.

И погибает, не дойдя до дому: его разрубает шашкой — от плеча до пояса —

пьяный казак. Теперь и не веровавшие в предопределение уверовали. Никому и в головуне приходит вообразить, как развернулась бы линия судьбы несчастного поручика, еслибы слепой случай да охота к перемене мест не занесли Григория Печорина из скучнойкрепости, из-под надзора Максима Максимыча в прифронтовую казачью станицу.

Ну, пошумели бы господа офицеры, попугал бы их мрачный серб, да и вернулисьбы к брошенным под стол картам, к штоссу и висту, и засиделисьбы до рассвета — а там, глядишь, и протрезвел бы буйный во хмелю станичник.

Даже Максим Максимыч, выслушав рассказ Печорина об ужасной гибели бедного Вулича, хотьи попытался обойтись без метафизики (дескать, эти азиатские курки частенько осекаются),

а кончил согласием с общим мнением: «Видно, так у него на роду было написано». Присвоем, особом, мнении остается лишь Печорин, хотя вслух его не высказывает: а кто из вас,

господа, знает наверное, убежден он в чем или нет? А ну-ка, прикиньте — какчасто каждый из вас принимает за убеждение обман чувств или промах рассудка?И в самомделе — кто? Вот ведь и Григорий Александрович был убежден, что ему на роду написанапогибель от злой жены. А помер — в дороге, возвращаясь из Персии, при таки оставшихся не выясненными (по желанию автора) обстоятельствах.

См. также:

Виктор Астафьев Людочка, Л Н Толстой Воскресение, Солженицын Аи Архипелаг Гулаг, К С Причард Девяностые Годы, Другой Автор Повесть Временных Лет, Народные И Древнерусские Произведения Подвиги Геракла, Выбор Пути