Античная философия - юлиан флавий клавдий

Жизнь. Ю. вступил на римский трон после имп. Констанция, виновника убийства своего отца и братьев в 337. Находясь в детстве и юности под строгим надзором в Никомедии, начальное образование (основы греческой словесности и культуры) получил у раба сирийца Мардония; по указанию Констанция, покровителя ариан, воспитывался в христианском духе под руководством епископов-ариан Евсевия Никомидийского и Георгия Каппадокийского, был крещен и рукоположен в чтеца. Возможно, какое-то время учился у Фемистия, советника Констанция с 347 (ср. Ер. ad Them. 259b). После 351 получил возможность учиться риторике и философии в Константинополе и Никомидии, слушал ритора Либания, познакомился с Максимом Эфесским и затем в Пергаме с его учителем Эдесием, главой Пергамской школы неоплатонизма, тесно связанной с Ямвлихом. В 355 (июль-сентябрь) посетил Афины, где слушал одних учителей вместе с Григорием Назианзином и Василием Кесарийским (Григорий после смерти Юлиана выразил свое отношение к нему в речах «Против Юлиана», см. Greg. Naz. Or. 4-5). 356-361 Ю. проводит в военных походах: в ранге цезаря (ноябрь 355) в Галлии побеждает франков и алеманнов; в январе 360 войска провозглашают его императором («августом»). В те же месяцы Ю. проходит митраистский обряд посвящения, тавроболии. В конце 361 после внезапной смерти имп. Констанция Ю. признан единодержавным императором. Следуя сформировавшимся к этому времени убеждениям, он предпринял попытку утвердить и обосновать культ Гелиосу-Солнцу, официально введенный в Риме имп. Аврелианом. В июне 363 Ю. умирает от раны во время Персидского похода (ритор Либаний, один из приближенных императора, в «Эпитафии Юлиану» говорит, что он погиб от копья римского воина); погребен в Тарсе. Важнейшими источниками сведений о жизни имп. Юлиана являются «Римская история» (кн. XVI-XXV) Аммиана Марцеллина и «Жизни софистов» Евнапия из Сард.

Сочинения Ю. написаны на греческом языке, в жанровом отношении представляют собой речи, гимны, трактаты, диалоги, письма (но большей части все они были написаны в короткий период между 361 и 363). Из сохранившихся речей Ю. представляют интерес 2 речи «К Констанцию», «О царской власти», «К совету и народу афинскому», «К Царю Солнцу», «К Матери богов», «Ненавистник бороды, или Антиохиец», «Против галилеян», «Против киника Гераклия», «Пир, или Сатурналии», а также около 80 писем Ю. (к частным лицам, в т. ч. философам и риторам Фемистию, Либанию, Орибасию, Максиму, Приску, а также к общинам городов и народов: жителям Кизика, Александрии, фракийцам, аргивянам, евреям и пр.). Не сохранились соч. Ю. о происхождении зла, о геометрических фигурах, о военном искусстве, о войне с галлами и др.

Написанные под влиянием платонической философии и литературных канонов «второй софистики», сочинения Ю. представляют круг тем, характерных для нравственно-политической пропедевтики и демонстрируют литературное мастерство их автора, прекрасно владеющего всеми приемами риторической техники. Речь «К совету и народу афинскому», написанная в кон. 360, носит автобиографический характер; в ней Ю. разъясняет, каким образом он был провозглашен императором и почему вынужден идти против Констанция. Автобиографично и «Письмо к философу Фемистию», в котором Ю. говорит об ответственности императора и трудностях, с которыми связана высшая власть. Философская полемика представлена в речах «Против невежественных киников», где Ю. упрекает современных ему киников за распущенность и роскошь, которой противопоставляется аскетическое учение основателей кинизма Диогена и Антисфена, и в речи «Против киника Гераклия», где Ю. защищает мифологию от кинической критики как некое таинственное символическое учение, прикровенно указывающее на истину древних мистерий. К раннекинической философии Ю. относится с большой симпатией. На взгляд Ю., кинизм (6 κυνισμός) это универсальная философия, в основе которой лежит дельфийский принцип «познай самого себя» (Or. 9 «Против невежественных киников», 5, 184с), и основоположниками ее являются даже не Диоген или Антисфен, а сам бог Аполлон Дельфийский; философия эта не требует никакого особенного метода обучения и прочтения множества книг, но предполагает усердие к добродетели и отказ от порока (8, 187с, d). Идеализированная оценка кинизма у Ю. и понимание им роли Сократа как истинного философа сходны с рассуждениями Эпиктета (ср. Epict. Diss. Ill 22), хотя речь о прямом заимствовании, по-видимому, не идет.

Школьный топос о дружбе разработан Ю. в речи «Утешение к самому себе по поводу отъезда Саллюстия» (написанной в 358, когда его друг платоник Саллюстий уехал по требованию Констанция из Галлии; ему же посвящена речь Ю. «К Царю-Гелиосу»). Сатирический диалог «Пир, или Сатурналии» и трактат «Ненавистник бороды» («Мисопогон») представляют Ю. как политического сатирика в духе Лукиана: в первом из сочинений он изображает римских цезарей (императоров) от Юлия Цезаря до Константина как порочных, жестоких и властолюбивых (за исключением стоика Марка Аврелия). В «Ненавистнике бороды» Ю. изображает самого себя, мнимо осуждая себя за аскетизм, скромность, небритую бороду и т. п., а граждан Антиохии, в большинстве бывших ко времени Ю. христианами, хвалит за распутство, безнравственность, изнеженный образ жизни.

Учение. По убеждению Ю., восходящему к известному платоническому тезису, правитель государства должен быть философом. Истинная философия наследие трех корифеев: Платона, Пифагора и Ямвлиха (ср. Ер. 12: μ,βτά Πνθαγόραν καὶ Πλάτωνα τρίτος 4άμβλι,χος), однако для Ю. авторитетными мыслителями были также стоики Зенон и Хрисипп, но более них Аристотель и «Халдейские оракулы», что составляло характерную черту постямвлиховского платонизма. В речи к Фемистию он отмечает, что изучение важнейших философов показывает согласие всех учений друг с другом (184с-185а), лишь эпикурейцам и скептикам он не находит места в своей системе взглядов. Понимая вслед за Платоном философию как «уподоблению богу» (Plat. Theaet. 176b), Ю. толкует эту мысль с помощью дельфийской максимы «познай самого себя» (183а-184с) и находит подтверждение тезису о философии как стремлению к богу через самопознание в учениях Гераклита, пифагорейцев, Аристотеля и Теофраста. Для обозначения синтеза богословия и философии Ю. принимает термин «теософия» (θεοσοφία), который ранее встречается, по-видимому, только у Порфирия (Porph. De abst. IV 17, 7). Величайшей добродетелью философа-правителя и жреца Ю. считает благочестие (θβοσέββια), а злом, соответственно, нечестие (bvooeßeia), Ер. 114, 52. Философ на троне должен проявлять мягкость и гуманность (πραότης, φιλανθρωπία см. особ. Ер. 89Ь24-34), 115, 2.

Ю. предпринял попытку вернуться к традиционной государственной религии, упорядочив политеизм средствами платонической философии. В 362 он подтверждает эдикт о веротерпимости, чем восстанавливает права языческого культа в масштабах всей империи; издает ряд законов о восстановлении культа языческих богов, открытии храмов и жертвенников, при этом лишая духовенство и храмы христиан привилегий и субсидий, установленных прежними правителями. Идеологией империи должен был стать синтез митраизма и неоплатонизма; по аналогии с христианством Ю. предполагал создать в новой религии свою иерархию священства, в которой верховным жрецом должен был стать император. Провозглашая веротерпимость, Ю. имел в виду поддержку религий всех населяющих империю народов, так, в послании к еврейской общине, подвергавшейся притеснениям со стороны Констанция, он обещает восстановить разрушенный Иерусалимский храм (89Ь195-200).

Критика христианства. Ю. в своих текстах называет христиан «галилеянами», для него они прежде всего безбожники, люди нечестивые (8υσσ€β€Ϊς) и приверженные суеверию (δ€ΐσιδαιμ,ονία), лишенные здравого рассудка (употребляются слова μωρία, глупость, и απόνοια безумие), эта лексика характерна и для предшественников Ю. в этой области (Цельс, Порфирий). В отличие от них Ю. как император мог свои убеждения воплощать в практические действия, но именно по этой причине он декларирует по отношению к христианам гуманность; в его письмах можно встретить свидетельства о первоначальном намерении избежать преследования христиан, желании преодолеть христианство путем «убеждения и дружеского увещевания» (Ер. 60), затем пробуя излечить заблуждающихся «как лечат безумцев, даже против их воли» (Ер. 61, ср. 83а).

Антихристианская полемика Ю. в соч. «Против галилеян» в 3-х кн. (традиционное название «Против христиан», Ката γρισηἀνων) известна по цитатам из ответного соч. «Против Юлиана» еп. Кирилла Александрийского, благодаря чему восстанавливается содержание первой из трех книг, посвященной критике Ветхого Завета как источника христианского вероучения. В частности, Ю. обсуждает сотворение мира в Книге Бытия и сопоставляет его с учением Платона; указывает на гнев, вспыльчивость и зависть ветхозаветного бога, несовместимые с понятием о высшем божестве; обсуждает сказание об Адаме и Еве, их изгнании из рая в связи с ролью Бога как их создателя и т. д. Для Ю., как и для большинства языческих критиков, христианство — безбожное учение; он подчеркивает, что христиане на самом деле обожествили смертного человека, но «ничто человеческое не может быть нетленным» (Ер. 89Ы98).

Как бы в ответ на христианскую критику языческого идолопоклонства, т. е. почитания культовых изображений богов, в «Письме жрецу Феодору» (Ер. 89а-89Ь) Ю. проводит следующее характерное для школы Ямвлиха различение: существуют боги невидимые (бестелесные), видимые (небесные тела) и образы богов статуи (αγάλματα); статуи, алтари, поддержание неугасимого огня суть от предков установленные символы присутствия богов, и не их считают богами, но посредством них почитают богов, ведь люди существуют в телесном образе, потому и воздают богам посредством тел (89Ы37-149). Статуи не боги, но и не просто камень и дерево; любящий бога радуется образу бога, как сын рад увидеть любимый образ отца, и благочестивый со страхом и трепетом стоит перед образом (εΐκών), понимая, что невидимые боги взирают на него (Ь165-175).

Практическим закреплением идеологической критики христианства стал эдикт от 17 июля 362 о запрещении христианам преподавать риторику и прочие образовательные дисциплины, разъясняя который Ю. указывал на необходимость единства «мысли и слова»: если христиане веруют в Иисуса Христа и Библию, зачем им преподавать эллинскую ученость, т. е. то, во что они не веруют, и зарабатывать таким образом деньги? По мнению Ю., в основе классической античной культуры лежит мифология и толковать тексты Гомера, Гесиода, Исократа, Демосфена и др. можно только если верить в одних с ними богов, принадлежать одной пайдейе, иначе такое занятие бессмысленно (άτοπον Ер. 61с24-42).

Главные религиозно-философские произведения Ю. речи-гимны «К Царю Солнцу» (Εἰς τον βασιλέα "Ηλων πρὸς Σαλούστων, Or. XI Bidez) и «К Матери Богов» (Εἰς την μητέραν τῶν θεών, Or. VIII), в которых он славословит и воспевает демиургическую, космогоническую роль божества.

Гимн «К Царю Солнцу», посвященный неоплатонику Саллюстию, представляет собой образец школьного текста, искусно построенного на цитатах из Платона и Ямвлиха. Зачин речи исполнен ритмизованной прозой: «Сей божественный космос, прекраснейший космос, от высот небосвода до концов последних земли бога незыблемым промыслом вкупе хранимый, он от вечных рожден нерожденно и останется в будущем вечен» и т. д., А. Ф. Лосев отмечает характерный для Ю. «гиперболизм в связи с гелиоцентрической романтикой» (с. 463), «солнечно-монотеистический энтузиазм». Во вступлении (130Ь—13Id) Ю. говорит о необходимости рассмотрения Солнца, его сущности, происхождения, сил и энергий, явных и сокровенных, о благе, которое оно приносит миру (132Ь). Следуя иерархической онтологии неоплатонизма (и прямо используя классический для формирования «метафизики света» текст Платона Resp. VI, 508-509), Ю. изображает постепенное восхождение от дольнего к горнему вплоть до первопричины бытия, которая «по ту сторону сущности», и полагает во главе всего Солнце-Благо, вокруг него богов умопостигаемых (νοητοί), затем -мыслящих (νοεροί), после которых следует мир одушевленный и чувственный. Т. обр., Ю. говорит о трех мирах и трех венчающих их солнцах, как и миры соподчиненных одно другому (великое Солнце = Единое, умное солнце = Зевс-демиург, и чувственное данное нам солнце). Говоря о силах и энергиях Солнца, он полагает его божественную «сущность»-си)а/а, «силу»-8г5