Античная философия - логос

Как философское понятие появляется у Гераклита, хотя толкование его остается в высшей степени спорным, вплоть до отрицания за логосом какого-либо смысла, кроме общеупотребительного (слово, высказывание). Из тех немногих фрагментов, где говорится о логосе, мы узнаем, что люди не понимают вечносущий всеобщий логос, по которому все свершается (DK22 В 1, В 2, В 72), что он служит мерой превращения стихий (В 31), что логос души бесконечно глубок и сам себя увеличивает (В 45, В 115), что, внимая логосу, надо признать все единым (В 50). Однако анализ контекстов позволяет интерпретатору существенно расширить область значения «логоса». Можно отметить намеренную парадоксальность термина: если архаическая мифология знает повествования о богах, которые произносят творящее слово, то у Гераклита слово первичнее бога или само есть бог; античная культура ценит слово, несущее смысл, но Гераклит выбирает для обозначения высшего разума не слово-содержание (эпос, мютос, рема, лексис, онома), а «логос» слово-форму, слово-число, слово-речь, которое, видимо, было лишено сакральных коннотаций. Слово это то, что произносят, слышат и понимают, тогда как логоса никто не понимает и, в сущности, никто не говорит. В то же время Слово предполагает, в отличие от Разума, вещественный и субъективный субстрат. Полисемия слова, его способность менять значение в разных контекстах позволяет ему, в отличие от однозначного рационального понятия, совмещать противоположности. Можно также предположить, что термин «логос» акцентирует не столько слово с его морфологией, сколько предложение с его синтаксисом как аналог структурного расчленения бытия, с одной стороны, и организации мышления -с другой. Т. обр., Слово в сравнении с Разумом, Законом, Числом, Бытием, Апейроном, Стихией оказывается более концентрированным выражением таких функций досократовского правящего начала (архе), как власть (одновременно безличная и божественная) меры и закона, сохранение единства и порядка во взаимопревращении стихий, вовлечение человека в процесс преображения хаоса в космос.

Близкий гераклитовским мотивам фрагмент о логосе находим у Эпихарма (DK23 В 57), где говорится о том, что логос правит (κυβερνά) людьми и спасает их, но расчет (λογισμός) человека происходит от божьего логоса. Однако в дальнейшей истории античной философии вплоть до стоиков логос не отягощен никакой метафизической нагрузкой. Зато фиксируется его значение как рассуждения, аргумента, дискурсивного познания. Платон определяет научное знание (эпистеме) как правдивое мнение (док-са) с логическим отчетом и разъяснением («дать логос» значило по-гречески «дать отчет» см. Phaed. 76b, Theaet. 20led). Логос мыслится в этой связи как способность давать качественные различения (ср. Theaet. 208с). В составе диалектического метода Платона (см. Resp. 534b; Soph. 253de; Polit. 262b—e) логос осуществляет роль инструмента различения и определения видов через дихотомическое рассечение рода (диэреза). Для Платона характерно также сопоставление логоса и мифа как двух способов выражения истины. Аристотель чаще всегда употребляет термин «логос» в смысле «определения» или «разумности вообще». Иногда имеется в виду разумность моральная (ὀρθὸς λόγος, см. Ε. Ν. II, 1103b; VI, 1144b), иногда математическая пропорция (Met. 991b), иногда силлогизм (An. Pr. 124b 18) или доказательство (Met. 990b 12-18).

Стоицизм, опираясь на Гераклита, восстанавливает онтологический смысл логоса, который понимается как мировая разумно-творческая эфирно-огненная субстанция, Зевс и судьба. Характерна принципиальная нераз-личенность в стоическом огненном логосе смыслового принципа и вещественного субстрата. В той мере, в какой логос пронизывает каждую часть природы своей организующей силой, он описывается стоиками как множество смысловых семян (λόγοι σπερματικοί), прорастающих в мире. В логике стоики различают логос внутренний (мышление) и внешний, произнесенный (речь).

В эллинистическую эпоху понятие «логос» привлекает внимание религиозной мысли Средиземноморья, стремившейся к синкретическому соединению греческой и восточной (также знавшей концепт творящего слова Бога) традиций. Самым значительным результатом этих экспериментов было учение Филона Александрийского. Логос трактуется Филоном сразу в нескольких планах. Вслед за стоиками он признает различение внутренней речи (λόγος ἐνδιάθετος) и внешней (προφορικός), которая одновременно равна и неравна внутренней (V. Mos. II, 137). Аналогичным образом Бог содержит в себе свой внутренний логос как разум и замысел мира, но также излучает логос вовне, творя и одушевляя им мир, что согласуется с образом библейского Бога, который творит мир словом. Как первая эманация Бога логос объединяет собой весь мир идей, которые служат образцами творения (Opif. 5, 20). В сотворенном мире логос, присутствует как внутренняя оживляющая сила и судьба (Mut. nom. 23, 135). Кроме того, логос может пониматься Филоном как посредник между «первым Богом» творцом и «третьим богом» тварной природой. Поэтому он именуется «вторым богом», «первосвященником», «единородным Сыном Божьим». Таким же образом логос присутствует и в индивидуальной душе, будучи ее внутренней силой и внешним руководителем-посредником, возвращающим душу к Богу. Учение Филона оказало большое воздействие на христианское богословие и, видимо, отразилось в учении Евангелия от Иоанна о Логосе.

Позднегреческая философия (средний платонизм, неопифагореизм, неоплатонизм) также развивает учение о логосе, новую версию которого мы находим, например, у Плотина. В его доктрине логос есть способ существования высших онтологических ипостасей на низших уровнях: Ум это логос Единого, душа логос Ума (Епп. V 1, 6.2-11; VI 4, 11.15-17). Логос, по Плотину, является также силой мировой Души, через которую Душа, подражая эйдосам, творит чувственный космос и управляет им (III 8, 3).

Евангелие от Иоанна (Ин. 1:1) дает учение о логосе (Слове) как Единородном Сыне Бога-Отца, выраженное словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος, καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν, καὶ θεὸς ἦν ὁ λόγος). В Апокалипсисе (Откр. 19:13) имя «Слово Божие» (ὁ λογός τοῦ θεοῦ) носит Иисус, творящий Страшный суд. В отличие от логоса эллинистической философии, который был эманацией абсолюта и превращенной формой его пребывания в низших мирах, логос христианской философии, отождествленный в Евангелии со вторым лицом Троицы, Иисусом Христом, есть, во-первых, прямое присутствие Бога в мире и, во-вторых, нераздельное (хотя и неслиянное) единство с человеческой природой («И Слово стало плотию» (Καὶ ὁ λόγος σάρξ ἐγένετο (Ин. 1:14). В то же время философские импликации понятия «логос», накопленные Античностью (логос как сила, связующая множество в единство, осмысляющая и одухотворяющая вещество, опосредующая душевное и духовное), вбираются богословской мыслью и экзегезой, получая новые толкования в зависимости от культурно-исторического контекста: напр., апологеты (Игнатий Антиохийский, Юстин Мученик, Афинагор, Татиан) ищут точки соприкосновения четвертого Евангелия с учениями Стой и среднего платонизма, александрийское богословие (Ориген, Климент) обосновывает онтологическую связь Бога и человека; Кирилл Александрийский разворачивает христологический аспект логоса; схоластика 13 в. (Бонавентура, Фома Аквинский) создает теологию Слова как обширный синтез богословских и собственно философских аспектов учения о логосе (см., напр., у Фомы концепцию личностного бытия логоса в Summa Theol. Ill, 2-6); немецкая мистика 13-14 вв. (Мейстер Экхарт и др.) выдвигает учение о вечном рождении логоса в душе верующего, раннее лютеранство, акцентирующее роль текста Писания и проповеди, опирается на теологию Слова в своей антикатолической полемике и диалектике веры, знания и свободы. Т. обр., не только богословие, но и христианская философия постоянно обращалась к этому учению, видя в нем возможность согласовать истины умозрения и Откровения.

Лит.: Heinze M. Die Lehre vom Logos in der griechischen Philosophie. Oldenburg, 1872 (ND. 1961); Aall A. Der Logos: Geschichte seiner Entwicklung in der griechischen Philosophie und christlische Literatur. Bd. 1-2. Lpz., 1896-1899 (ND. 1968); Parain B. Essai sur le logos platonicien. P., 1942; Cross R. C. Logos and forms in Plato, Mind 63, 1954, p. 433-450; Kelber W. Die Logoslehre von Heraklit bis Origenes. Stuttg., 1958; Boeder E. Der frühgriechische Wortgebrauch von Logos und Aletheia, ArchBegr 4, 1959, S. 82-112; Ricken F. Die Logoslehre des Eusebios von Cäsarea und der Mittelpiatonismus, Th&Ph XLII, 1967, S. 341-358; Kahn C. Stoic logic and Stoic Logos, Symp. Stoische Logik, am IMai 1968 in St.Louis, Miss. 1969, p. 158-172; Fruchte! E. Weltentwurf und Logos. Zur Metaphysik Plotins. Fr./M., 1970; Bühner J.-A. Logos, HWPh, Bd. 5, 1980, col. 491-502; BouyerL. Das Wort ist der Sohn. Einsiedeln, 1976; Kelber W. Die Logoslehre. Von Heraclit bis Origenes. Stuttg., 1976; Kahn Ch. The Art and Thought of Heraclitus. Camb., 1979; Fattal M. (ed.). Logos et langage chez Plotin et avant Plotin. P., 2003; Mypemoe M. Д. Учение о логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим историческим развитием идеи логоса в греческой философии и иудейской теософии. М., 1885; Он же. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе. М., 1885; Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. Философско-эстетическое исследование. M., 19062 (перепеч.: Сочинения. М., 1994); Васильева Т. В. Беседа о логосе в платоновском «Теэтете», Платон и его эпоха. М., 1979, с. 278-300.

А. Л. ДОБРОХОТОВ

Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция

П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин

2008