Античная философия - нумений

Показывая, что представители академического скепсиса отошли от учения Платона, Н. развивает тенденцию, начатую в платонизме Антиохом Аскалонским, противопоставившим Древней Академии скептическую (в противоположность своему учителю Филону из Ларисы, который утверждал единство в истории самой Академии — Cic. Acad. I 13—43; II 11, 12, 16, 17) и призвавшим вернуться к учению древних (т. е. академиков и к самому Платону). Восхищение Н. вызывают Пифагор и Сократ, подлинным наследником которых был Платон (fir. 24). H. приписывает Сократу учение Ксенократа о трех богах (fir. 24, 51-53), которое сам развивает в сочинении «О благе».

В отличие от тела подлинное благо нельзя представить на основе чувственных вещей. Оно совпадает с бытием как таковым (τὸ ὄν), к которому как к предмету высшей науки мы восходим благодаря занятиям математикой (fr. 2). Оно ни тело, ни материя (fir. 4); будучи изъято из сферы времени, оно вечно, устойчиво, тождественно (fr. 5); как подлинное бытие благо умопостигаемо (fir. 7), и именно с ним соотносится первый бог, Сущий (ὁ ὤν ветхозаветной Книги Исхода 3:14 — fr. 13, 4), чья неподвижность есть некое исходно присущее ему движение (ср. Arist. Met. XII (Л) 7, 1072а26 ὄρεξις ἀκίνητος Перводвигателя), благодаря которому космос получает свой порядок, вечность своего пребывания и спасение во всех своих частях (fr. 15). Этот высший бог есть ум причина бытия и идей, и именно как таковой он оказывается благом (fr. 16), а в качестве блага единым (fr. 19, 12-13). Первый бог царь, стоящий выше любой деятельности (fir. 12); ему подражает второй бог благой демиург: как первый бог есть причина бытия, так второй становления. Второй бог всецело созерцателен: в созерцании он создает и свой собственный вид-идею, и здешний космос подобие тамошнего (fr. 16). Поэтому он равно связан с умопостигаемым, к которому он обращен, и с чувственно воспринимаемым, которое он создает, сочетавшись с материей-диадой: придав ей единство и связав ее гармонией (fr. 18, 8), он сам разделяется ею, забывает об умопостигаемом, забывает о себе самом и так оказывается третьим богом, хотя по существу второй бог (мировая душа) и третий бог (одушевленный ею космос) — суть один бог (fir. 11). Этих трех богов Н. называет «отец создатель создание» или «дед сын внук» (fr. 21).

Находящиеся в этом мире разумные и ощущающие (но не растительные) души бессмертны (fr. 4a), причем наша душа, происходящая от неделимой монады и делимой неопределенной двоицы (fir. 39), имеют две части: разумную и неразумную; вмещая все уровни бытия, душа связана с ними в своих перевоплощениях (fr. 41).

Толкуя гомеровский текст о пещере нимф («Одиссея» XIII 109-113), Н. излагает пифагорейскую концепцию, согласно которой души, сходящие в этот мир, пребывают в воде, поскольку она изначально одушевлена богом, и в связи с этим ссылается на Книгу Бытия 1:2 («И Дух Божий носился над водою»). Души опускаются в этот мир с зодиакального круга через тропик Рака и возвращаются через тропик Козерога (fr. 34). Зодиак центр мира, находящийся между небом и землей, где находятся судьи, определяющие души либо на небо, либо под землю в тамошние реки (fr. 35). Поэтому странствия Одиссея, которые должны были закончиться среди народа, не знающего моря (не знакомого с веслом), символизируют душу, прошедшую череду рождений и освободившуюся от материи (fr. 33). Противостояние лучших душ, опекаемых Афиной, худшим, неизбежно падающим в сферу рождения, Н. усматривал в платоновском мифе об Атлантиде, в конце концов погрузившейся в воду (fr. 37).

H. относится к той части средних платоников, которые считали необходимым осмыслить языческий платонизм на фоне иудео-христианского монотеизма (ср. Цельса) и восточных религий (брахманизма, митраизма, зороастризма, египетских религиозных представлений). Но Н. обращается к Востоку не ради создания некоей синкретической философии, а ради противопоставления христианскому откровению учений, данных в откровении древнейшим народам, которые были ближе к богам (ср. Платон, «Филеб» 16 с): именно эти учения предание донесло до Пифагора и Платона, которого, согласно Евсевию, Н. называет «Моисеем, говорящим по-аттически» (fr. 8, 13), и чьим верным адептом остается.

Фрагм.: Numénim. Fragments. Texte et. et trad, par Ed. des Places. P., 1973; Leemans E. A. Studie over den Wijsgeer Numenius van Apamea met Vitgave der Fragmenten. Brux., 1937; Petty R. D. The Fragments of Numenius. Text, Translation and Commentary. Berk., 1993.

Лит. Frede M. Numenius, ANRW II, 36, 2, 1987, p. 1034-1075; Dodds Ε. R. Numenius and Ammonius, ENTRETIENS 5. Les Sources de Plotin. Dix Exposés et Discussions. Vandv.; Gen., 1960, p. 1-62; Waszink J. H. Porphyrios und Numenius, Die Philosophie des Neuplatonismus. Hrsg. von С Zintzen. Darmst, 1977, S. 167-207; Alt K. Weltflucht und Weltbejahung. Zur Frage des Dualismus bei Plutarch, Numenios, Plotin. Mainz; Stuttg., 1993; ЛОСЕВ, ИАЭ VI. Поздний эллинизм. M., 1980, с. 132-134, 740.

Ю. А. ШИЧАЛИН

Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция

П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин

2008