Античная философия - тимей

Мир, согласно «Т.», существует не сам по себе, а сотворен благим и разумным Богом. Единственная причина его творения то, что это хорошо. В этом пункте космогония Платона принципиально отличается от всех ее вариантов, принятых в Античности. Платон сознательно противопоставляет свое учение, с одной стороны, мифологической космогонии, где Вселенная мыслится как результат цепи рождений (см. у Гесиода: изначальный Хаос родил Землю, Ночь и Мрак, а они, в свою очередь, родили Небо, Свет и День и т. д., «Теогония», 117-128). А с другой стороны, натурфилософской космогонии, где мир мыслится результатом слепого взаимодействия необходимых и безличных сил законов природы и неодушевленного вещества. У Платона же возникновение Вселенной представлено как творческий процесс: разумное, вечное и доброе существо, Бог-демиург (по греч. «мастер», «ремесленник» или «художник») целенаправленно создает совершенное и «наипрекраснейшее произведение». Т. обр., космогонию «Т.» можно назвать «техноморфным креационизмом».

Творение заключалось в том, что Демиург «привел из беспорядка в порядок. .. все видимые вещи... пребывавшие не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении» (Tim. 29e-30a). «Космос» (мир) означает на греческом языке «порядок, красота». Мир единствен, ни двух, ни множества миров быть не может (доказательства см. ЗОе-31Ь). Наш мир наилучший из возможных миров, «ибо невозможно... чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим» (30а). (Что Бог, причина всякого бытия, есть именно высшее благо, доказывалось в «Государстве», кн. VI). Поскольку из всех видимых форм прекраснейшая шар, то мир имеет форму шара. Поскольку «творение, наделенное умом, прекраснее лишенного ума, а ум отдельно от души ни в чем обитать не может», постольку мир есть одушевленное разумное шарообразное животное. Ему «надлежало быть телесным, а потому видимым и осязаемым» (31Ь). Тело его не подвержено болезни и дряхлению, поскольку вне его ничего нет и оно не принимает извне ни пищи, ни дыхания, а внутри себя оно находится в совершенном равновесии (ЗЗа-d). Вселенское животное смертно в принципе, ибо было однажды рождено; но никогда не умрет, ибо создатель его никогда не захочет его уничтожения в силу своей благости. Оно самодов-леюще и ни в чем не нуждается. «Из семи видов движения» мировое животное наделено лишь одним, «который ближе всего к уму и разумению: .. .оно равномерно вращается на одном месте, в самом себе». Оно весело и счастливо, ибо не одиноко, но постоянно общается с самим собой, познает самого себя и ведет с собой дружбу (в себе оно включает все мыслимые роды живых существ, подобных ему, т. е. состоящих из тела и души). Творец «даровал ему жизнь блаженного бога» (34Ь).

Мировая душа, созданная Демиургом прежде мирового тела (ибо она важнее, следовательно, старше, чем тело) имеет числовую структуру и создана из смешения рационального и иррационального начал. Она источник движения космоса. Рациональное, правильное круговое движение мировой души видимым образом манифестируется движением небесной сферы -неподвижных звезд; а иррациональное движением планет. Тело космоса помещается внутри души, которая облекает его снаружи. «В центре [тела] Построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и впридачу облек ею тело извне» (34Ь). То обстоятельство, что душа -мира ли, человека, животного помещается Платоном не глубоко внутри, в мозгу, в сердце, в шишковидной железе, где ищет ее Новое время, но снаружи, становится понятно, если вспомнить, что душа есть «форма» тела, его «вид» (и то, и другое по-гречески €Ϊ8ος).

Т. обр., наш мир, по Платону, есть разумное, блаженное, совершенное и самодовлеющее живое существо; он материален, следовательно, по природе смертен, но никогда не погибнет, ибо этого не хочет его Создатель; он един и единствен; вне его нет ничего, даже пространства; до него ничего не было, ибо время возникло вместе с ним; внутри него нет пустоты; он ограничен и имеет форму сферы, которая равномерно вращается вокруг своего центра. Центром мира Платон полагает Землю.

Тело космоса составлено из четырех первоэлементов, или стихий (στοιχ€ΐα), находящихся между собою в пропорциональных отношениях. Элементы огонь, воздух, вода, земля, имеют математическую структуру. Единица каждого элемента представляет собой правильный многогранник: земля куб, огонь тетраэдр, воздух октаэдр, вода икосаэдр; пятый из возможных правильных многогранников, додекаэдр, «бог определил для Вселенной» (55с; позднее Аристотель назовет пятый элемент, огонь небесной сферы, эфиром). Многогранники, в свою очередь, сложены из простейших элементов: треугольников двух видов, равносторонних и равнобедренных прямоугольных (53d-57d). T. обр., все тела имеют чисто математическую структуру , ибо ни треугольники, ни многогранники у Платона, по-видимому, не обладают плотностью, тяжестью или непроницаемостью тем, что отличает математические тела от материальных в обычном смысле слова. Это вполне согласуется с тем, что Платон, впервые вводя в «Т.» понятие материи, характеризует ее как пространство (χώρα), а также с критикой Аристотеля, утверждающего, что Платон, как и пифагорейцы, сводит всю физическую реальность к числовым соотношениям и геометрии.

В «Т.» Платон впервые систематически излагает свою метафизику, или учение о началах (27d-28b; 48e-52d). «Есть бытие, есть пространство и есть возникновение; и эти три отличались друг от друга еще до рождения неба» (52d); бытие это вечные, самотождественные умопостигаемые идеи, или «умопостигаемый космос», послуживший образцом (тгараббсу/ха), на который взирал Бог-Демиург, создавая наш мир. «Возникновение» (γένζσις) -это вся эмпирическая область, воспринимаемая чувствами, но не мыслимая умом; все зримые и осязаемые существа и вещи, рождающиеся и погибающие, но никогда не существующие в подлинном смысле слова. «Пространство» это то, на чем, как на воске, отпечатлеваются идеи, в чем возникают эмпирические вещи; это их «Мать» и «Кормилица», субстрат четырех элементов, недоступный ни чувствам, ни уму, но лишь некому «незаконнорожденному умозаключению». Это платоновская материя, называемая также «необходимостью»; мировая энтропия, источник тленности и бессмысленности в эмпирическом мире, источник всего, что отличает наш дольний мир от его горнего вечного образца. В отличие от пространства, которое онтологически предшествует миру как его необходимое условие, время рождается позже космоса-неба, ибо время, в понимании Платона, есть вращение небесной сферы. Оно, как и сам чувственный космос, есть подобие идеального образца «подвижный образ вечности», «движущийся от числа к числу» (37d).

Вторая часть «Т.» посвящена частным естественнонаучным вопросам; в Новое время она менее популярна, но в поздней Античности и в Средние века считалась важным источником сведений по физике, алхимии, минералогии, медицине, мантике и магии. Сам Платон характеризует эти занятия как «безобидное удовольствие», в котором досужий исследователь может «обрести скромную и разумную забаву на всю жизнь» (59с). Здесь рассматриваются основные виды веществ, составляющих Вселенную, механизмы их взаимодействия и перехода друг в друга, их строение и соотношение с четырьмя первоэлементами («многогранники» «молекулы» в физике Нового времени) и с простейшими треугольниками, из которых структурированы многогранники («атомы» в терминологии Платона и физики Нового времени) (56с-61с). Движение частиц вещества Платон объясняет упорядоченным круговращением Вселенной; постоянным беспорядочным колебанием материи; законом стремления «подобного к подобному» и механическим взаимодействием, которое носит универсальный характер, поскольку в мире нет пустоты всякий момент движения передается все новым частицам. В «Т.» решительно отвергается теория дальнодействия по Платону, никакого тяготения или притяжения на расстоянии быть не может; известные свойства магнита и янтаря («электрона») должны быть объяснены механической передачей движения частицами среды.

Далее предлагается систематическая эстетика теория ощущений: зрения, слуха, осязания, обоняния и вкуса (61c-68d). Эта теория служит, в частности, дополнительным обоснованием чисто математического атомизма «Т.»: ощущения горячего и холодного, тяжелого и легкого, сладкого и горького, черного и белого объясняются взаимодействием определенных структур числовых отношений.

Антропология «Т.» (69Ь-81е) это психология, физиология и анатомия человека, изложенная в занимательной форме: после того, как Демиург, создав мир, удалился на покой, младшие боги принялись за изготовление людей. Их первая и труднейшая задача создание головного мозга; это главная часть человеческого тела, вместилище души. Остатки мозговой смеси идут на спинной и костный мозг; затем месится раствор для костей (защита для мозга); затем плетутся сухожилия, ткется плоть и кожа и т. д. Человек создается по подобию Вселенной (он — «малый мир», микрокосм), поэтому форму ему придают круглую. Собственно, человек, по «Т.», это голова. Все остальное туловище, ноги и руки служит ей подпорками и орудиями.

Медицинский очерк «Т.» (82а-89с) предлагает классификацию болезней тела и души, несколько отличную от той, что мы находим в корпусе Гипократа. Неустранимые причины телесных болезней это сложность состава человеческого тела; его открытость и взаимодействие с изменчивой окружающей средой; наконец, запрограммированность его мельчайших соединений на определенное число лет жизни, по истечении которых сами частицы стремятся к распаду. Непосредственной причиной всех заболеваний является избыток или недостаток тех или иных веществ в организме; устранять его и призвано лечение. Душевные болезни («неразумие и порочность»), по Платону, всегда вызываются телесными расстройствами. Они бывают «двух видов — сумасшествие и невежество» (86Ь). Ни в безумии своем, ни в невежестве, ни в пороках сам человек не повинен, ибо «никто не порочен по доброй воле»; повинны в них врожденные «дурные свойства тела или неудачное воспитание». Отдельное рассуждение посвящено здоровью; Платон невысоко ставит медицину: важно не допустить развития болезни и ее перехода в хроническую форму; если это все же произошло, лучше отказаться от лечения, не затягивая жизнь в тягость себе и другим. Основа здоровья гармония двух составляющих человека: тела и души. Как мощный разум в хилом теле, так и слабая тупая душа в теле крупном и сильном есть дисгармония и нарушение равновесия, ведущее к тяжелым заболеваниям. Корректировать его следует с помощью регулярных упражний менее развитой части.

Заключительный пассаж «Т.» (90е—92с) повествует о происхождении неразумных животных из выродившихся людей; здесь Платон следует пифагорейским сказаниям о переселении душ. Люди, оказавшиеся трусами и лжецами, дали начало «женской природе»; «растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным... А вот племя сухопутных животных произошло из тех, кто был вовсе чужд философии...» (9Id). Тон повествования и явная аллюзия на комедии Аристофана дают понять читателю, что воспринимать вторую часть «Тимея» следует с долей юмора, а не с благоговейной серьезностью.

Отчасти это относится и к вводной части диалога сказанию об Атлантиде. Если естествознание, по Платону, в принципе не может претендовать на достоверность, и строго научным в нем может быть лишь метафизическое обоснование природы и ее математическая модель, то к истории это относится в еще большей степени. Свое понимание природы исторического знания Платон изобразил в «Т.» так: об Атлантиде здесь рассказывает 90-летний старик Критий; когда ему было 10 лет, он слышал это сказание от своего деда, тот слышал его в детстве от отца, а тот от своего друга Солона. Солон в молодости посетил Египет, где услышал сказание от жреца богини Нейт в Саисе; жрец узнал его от своего предшественника, тот -от своего; первые египетские жрецы, в свою очередь, узнали его от древних афинян вот «наука» история, предание, неизбежно искажаемое при каждом пересказе. Само сказание, начало которого помещено в прологе к «Тимею», а продолжение в диалоге «Критий» (21 a-25d), повествует о войне, которую вели древние афиняне с жителями западного острова Атлантиды приблизительно девять тысяч лет назад (т. е. от 360 до н. э.). Остров этот располагался в море к западу от Геркулесовых Столпов (т. е. в Атлантическом океане к западу от Гибралтарского пролива) и был величиной больше Африки и Азиии вместе взятых. Жило на нем могучее и особенно просвещенное племя атлантов, потомков Посейдона; как все человеческие племена оно постепенно деградировало от изначальной добродетели и научной просвещенности к алчности, потребительству, невежеству и варварству, и в конце концов предприняло военное вторжение в Европу, где покорило все народы до Балкан, но было разгромлено в сражении афинянами. Впоследстии Атлантида (как и древние Афины) была разрушена природным катаклизмом — землетрясением и наводнением; остров погрузился на дно моря, и лишь немногие атланты спаслись, чтобы поведать о катастрофе.

«Т.» как наиболее систематическое и догматическое изложение платоновской философии возбуждал наибольший интерес комментаторов, начиная с античных и средневековых платоников. Самые известные комментарии принадлежат Проклу, Галену, Калкидию и Гильому Коншскому). В 20 в. своего рода комментарий к «Тимею» написал известный физик В. Гейзенберг, провозгласивший, что после создания квантовой механики физика впервые за две с лишним тысячи лет вернулась к учению Платона о математической структуре материи-пространства.

Рус. пер.: В. Н. Карпова (1879), Г. В. Малеванского (1882), С. С. Аверинцева (1972).

Текст и переводы: Piatonis Timaeus, Piatonis opera. Ed. J. Bumet. T. 4. Oxf., 1902 (repr. 1968); Plato. Timaeus with introd. and notes by R. D. Archer-Hind. L.; N. Y, 1888; Taylor A. E. A Commentary on Plato's «Timaeus». Oxf, 1928. 19622 (repr.: 1987); Cornford Κ M. Plato's Cosmology. The Timaeus of Plato transi, with a running commentary. L., 1937; Платон. Тимей. Пер. С. С. Аверинцева, Собрание соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1994, с. 421-500.

Лит.: Sachs Ε. Die fünf platonischen Körper. В., 1917; OlerudA. L'idée de macrocosmos et de microcosmos dans le Timée de Platon. Uppsala, 1951; Cherniss H. The Relation of the «Timaeus» to Plato's Dialogues, AJPh 78, 1957, p. 225-266; Brisson L. Le même et l'autre dans la structure ontologique du Timée de Platon. Un commentaire systématique. P., 1974 (St. Aug., 19983); Gloy K. Studien zur platonischen Naturphilosophie im «Timaios». Würzb., 1986; Interpreting the «Timaeus»-«Critias». Proceedings of the IV Symposium Platonicum selected papers. Ed. by T. Calvo, L. Brisson. S. Aug., 1997; Perger M. von. Die Allseele in Platons «Timaios». Stuttg.; Lpz., 1997; Wright M. R. (ed.) Reason and Necessity. Essays on Plato's «Timaeus». L., 2001; Miller D. R. The third kind in Plato's «Timaeus». Gott., 2003; Малеванский Г. В. Музыкальная и астрономическая система Платона в связи с другими системами древности, Диалоги Платона «Тимей» и «Критий». Пер. с прим. Г. В. Малеванского. К., 1883, с. 1-36; Рожанский К Д. Платон и современная физика, Платон и его эпоха. К 2400-летию со дня рождения. Отв. ред. Ф. X. Кессиди. М., 1979, с. 144-171; Григорьева Н. И. Парадоксы платоновского «Тимея»: диалог и гимн, -Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981, с. 47-96; Бородай Т. Ю. Образ мастера и значение слова «демиург» в диалогах Платона, ВДИ, 1983, 4, с. 119-130; Она же. Рождение философского понятия. Бог и материя в диалогах Платона. М., 2008, с. 13-130.

«Тимей» и последующая традиция: Claghorn G S. Aristotle's criticism of Plato's «Timaeus». Hague, 1954; Baltes M. Die Weltentstehung des platonischen «Timaios» nach den antiken Interpreten. T. 1-2. Leiden, 1976-1978; Rey dams-Schills G. Demiurge and Providence. Stoic and Piatonist readings of Plato's «Timaeus». Turn., 1999; Platons «Timaios». Beitrage zu seiner Rezeptionsgeschichte. Hrsg. von Α. Β. Neschke-Hentschke. Louvain; Leiden, 2000; Plato's Timaeus as cultural icon. Ed. by G. J. Reydams-Schils. Notre Dame (Indiana), 2002; Ancient Approaches to Plato's «Timaeus». Ed. by R. W. Sharpies, A. Sheppard. L., 2003.

Античные комментарии: Плутарх Херонейский: Plutarchi Chaeronensis De animae procreatione in Timaeo, Plutarchi Moralia. T. VI, fasc. 1. Lpz, 1965; Гален: Galeni in Platonis Timaeum commentarii fragmenta. Ed. H. O. Schröder, CMG Suppl. 1. Lpz., 1934, p. 9-26; Порфирий: Porphyrii in Platonis Timaeum commentariorum fragmenta. Ed. A. R. Sodano. Nap., 1964; Калкидий: Timaeus a Calcidio translatus commentarioque instructus. Ed. J H. Waszink, L.; Leiden 1962, 19752; Прокл: Procli Diadochi in Platonis Timaeum commentaria. Ed. E. Diehl, vol. 1-3, Lpz., 1903-1906 (фр. пер. и комм. J. Festugiére, in 5 vols. P., 1966-1968). См. также лит. к ст. Платон.

Т. Ю. БОРОДАЙ

Античная философия: Энциклопедический словарь. — М.: Прогресс-Традиция

П. П. Гайденко, М. А. Солопова, С. В. Месяц, А. В. Серегин, А. А. Столяров, Ю. А. Шичалин

2008